Свинец и подчиненные так легко сделали свое дело, что Буцев даже упрекнул себя за колебания, и первое убийство не смутило его. Он просто подчинился приказу командования. Виновных не было и Буцев был спокоен.
— Без разговорчиков! — крикнул он, приподымаясь на седле. Колонна снова тащилась по пыльной дороге. Поля молчали.
К вечеру колонна свернула с дороги и встала на бивак недалеко от перевала. У палаток засветились фонари. Мишо Бочваров повел коней — своего и командирского к ручью. Кони скалили желтые зубы, стараясь куснуть друг друга и дергали поводья из рук Мишо. Он видел, что задирается конь Буцева и, то и дело, сильно хлопал его по мягкой трепещущей шее. Конь вскидывал голову, настораживал уши и его призывно жалобное ржанье разносилось по склону.
— Подожди, я тебя проучу! — выговаривал ему Мишо.
Напоив лошадей, Мишо вернулся в лагерь. В белом свете калильных ламп извивалось густое, но тихое солдатское хоро.
«Что за люди, — подумал Мишо, — все им нипочем… Человека, как собаку, убили. Пляшут себе веселятся, как ни в чем ни бывало! — Он повел коней в обход хоровода. Задорная мелодия волынки летела велел за ним, но не веселила, а вызывала раздражение.
Когда Мишо вернулся, первым кого он увидал из знакомых, был Владо Камберов, который хлопал в ладоши и, время от времени, отступал назад, чтобы не быть сметенным наступавшей на него вереницей хоро.
— Здравствуй! — подошел к нему Мишо.
— А, это ты, здравствуй! — лицо Владо озарилось улыбкой.
— Почему не танцуешь?
— Я смотрю.
— Это не одно и то же!
— Еще бы! — засмеялся Владо.
— Где Георгий? Вы ведь с ним неразлучны, всегда и всюду вдвоем.
— В палатке он, нога у него болит.
— Пойдем, проведаем его.
— Пойдем.
— Что с тобой? — обратился Мишо к Георгию Ваклинову, который сидел у входа в палатку.
— Лошадь на ногу наступила. Вроде пустяк, а вон как обернулось.
— А может, сломано что?
— Да нет, распухла только.
— Ничего, пройдет.
— Нужно же было этому случиться как раз теперь, — сказал Георгий, и, помолчав, обратился к Мишо.
— Ты много потерял, что не был на учениях, — сказал Георгий, делая вид, что его очень занимает забинтованная нога. Но в глазах его вспыхнул знакомый Мишо огонек.
«Не полегчает мне с ним, — подумал Мишо, сожалея о том, что пришел. — Вечно он тревожит человека своими мыслями».
— Ты что так смотришь на меня? — заставил его очнуться голос Георгия Ваклинова. — Так вот я и говорю: ты много потерял, что не был на учениях.
— Почему?
— Мы должны стать мастерами военного дела. Завтра это нам понадобится больше, чем что бы то ни было. Сейчас о человеке все еще и по словам судят. А потом будут интересоваться только одним — что он может делать. По делам о нас будут судить.