— А за что убили жнеца? — Мишо бросил взгляд в сторону калильных ламп, разгонявших темноту вокруг лагеря, и продолжал: — В селе и скотину ни за что ни про что не ударишь. А здесь?
— А что здесь? — вздрогнули губы Георгия. Чувствовалось, что у него уже есть на этот вопрос готовый ответ, но он ждет, чтобы Мишо закончил свою мысль.
— Человек себе работал… Никто его не спросил, кто он, почему вышел в поле… Может, он из другого села и не знал о приказе. И сразу из пулемета…
— Продолжай, философ, продолжай! — сказал Георгий, вытягивая забинтованную ногу.
Мишо, занятый своими мыслями, даже не услышал насмешки.
— И человек похож на часы. Один винтик испортится — весь механизм выходит из строя. Вот, например, Буцев… Неплохой человек, я его хорошо знаю. А вот… — не закончил он свою мысль.
— Если сразу о многом думать, ничего не выйдет. Силы надо копить для борьбы. Тебе, наверное, легче плакать. Как ты думаешь переделать мир, не встречая на своем пути слез и горя? А они ведь иногда страшнее пуль. Душа твоя должна стать твердой. Надо в одну точку бить. Это сейчас необходимо. А чувства… они, как дождь для земли — размягчают.
— Или как смазка для машины, — сказал Мишо.
— Вот когда победим, тогда пускай философы спорят, что для человека важнее. Может быть, тогда, после победы, человека по рукам будут бить за то, что он может что-то делать, а думать не хочет. А сейчас нужно прежде всего действовать. Если землю не удобрить слезами и мукой, на ней не вырастут цветы счастья. Это-то уж мне хорошо известно.
Все в душе Мишо перепуталось. Ему очень хотелось, чтобы Георгий был неправ.
— И все-таки ты много потерял, что не был на учениях. Постарайся уйти из штаба, — посоветовал ему Георгий в конце разговора.
Мишо понял, что чувства его бессильны перед этой суровой правдой. Он вздрогнул от ощущенья своей внутренней слабости и встал.
— До свиданья!
— А вот и Ангел идет! — воскликнул Владо.
Мишо даже не обернулся.
— Привет тебе от домашних! — крикнул ему вдогонку Ангел, и Мишо не выдержал, остановился и поглядел на него.
— Жена посылает тебе привет и вот — гостинец.
Ангел подошел к нему.
— Как они там, здоровы?
— Хозяйствуют, — неопределенно ответил Ангел.
— Не хворают ли? — озабоченно посмотрел на него Мишо.
— Нет, здоровы. Но ты сам знаешь, работы много. Как говорится, и о себе человеку подумать некогда. Да и налоги дерут, так что им почти ничего не остается.
— Ага, — почти прошептал Мишо, как будто припоминая что-то.
Над палатками проплыли торжественные звуки горна, зовущего на вечернюю поверку. Солдаты выстроились в длинные шеренги, казавшиеся в сумерках темными заборами. Короткий рапорт быстро утонул в духоте летнего вечера. «Вспомнит ли кто-нибудь об убитом?» — подумал Мишо, посмотрев на звезды — утомленные, засыпающие глаза неба.