— Ихний.
— Ну да, узнала, — обрадовалась она. — Внук деда Габю.
— Его, — подтвердил Влади.
— Совсем я стара стала, не могу сразу признать кто.
— Да, постарела, — согласился Влади.
— Ты в мае родился, а мой Митю на малую богородицу. Ровесники вы, стало быть, — говорила старуха.
— Ровесники, — кивнул головой Влади.
— Дай и вам господь дожить до старости.
— Нужно больно, — сказал Влади, содрогнувшись при мысли о том, во что старость может превратить человека.
В это время вышел Митю Христов, с ломтем хлеба в руке. Жующие челюсти натягивали кожу на сухих щеках. Проглотив кусок, он сказал:
— Здорово.
— Здорово. Я к тебе с просьбой. Пойдешь с нами завтра на перекопку?
Слово «просьба» польстило Митю, глаза его мягко блеснули. Но тут же снова взгляд его стал колючим, недобрым. Густые темные брови Митю низко нависали над глазами, поэтому казалось, что он вечно хмурится, недовольствуя чем-то. Но когда он действительно сердился, то взгляд его, соскользнув по гребню орлиного носа, словно колом вонзался в землю.
Влади отвел глаза. Он и Митю были во многом схожи, потому и недолюбливали друг друга. Митю откусил от ломтя и снова принялся жевать. Торопясь закончить разговор Влади сказал:
— А насчет платы — можем пособить, ежели что строить будешь, или же деньгами, как хочешь.
Митю Христов с усилием проглотил непрожеванный кусок.
— Деньгами!
— Завтра ждем тебя, — сказал Влади и направился к калитке. Митю пошел проводить.
Если бы Караколювцы были богатыми и учеными людьми, то Митю бы с удовольствием пошел бы им пособлять. Но земли у них было чуть больше, чем у него и держались они за нее, как дитя за подол матери. Однако нужда заставляла Митю браться за любую работу.
Митю Христов был ростом малость повыше Влади, ступал твердо, с горделивой осанкой. Раздражение его быстро рассеялось и он спросил:
— Ну как твоя зазнобушка в Здравковце, склоняется? Скоро ли свадьба? И чего это тебе нашенские девки не нравятся?
— Не нравятся и все тут! — резко ответил Влади.
— Ну ладно, — отстал Митю. — Зайду завтра.
Влади понимал, что Митю согласился работать без охоты, и это ему не нравилось. Он злился на деда.
— Затвердил одно, работящий да работящий, а что с того! — бормотал себе под нос Влади, по дороге домой.
*
Южный ветер слизал снег на припеке, чернели проталины.
Зябко поеживаясь, пробуждались деревья в садах и дворах. За Крутой-Стеной надсаживалась заря. В сером небе разливались золотистые волны, розовели кружевные каемки облаков. Овцы нетерпеливо топотали в хлеву, тыкались лбами в дощатые перегородки. Их тоже влекла к себе предвесенняя оттепель.