— Пора уже вашему Влади, — оживилась Дона. — Скоро он приведет сноху вам… Так в селе поговаривают.
Тотка укоризненно взглянула на подругу. По ее мнению, не пристало говорить в полный голос о том, о чем люди только перешептывались.
— А Герган учиться поехал? — спросила она.
— Долго еще ему учиться. Избалуется он в городе, не захочет овец пасти. Лишь бы кончил школу, а то недоучке куда хуже, чем вовсе неграмотному.
— Окончит он школу, окончит, тетя Вагрила, — успокаивающе промолвила Тотка.
— Дай-то бог.
Овцы ушли вниз по склону и Вагрила заторопилась за ними.
Поглядев ей вслед, Дона сказала подруге:
— Поговаривают, что есть у Влади зазноба в Здравковце, да родители хотят выдать ее за парня из богатой семьи, который будто тоже но ней сохнет.
— Мало ли чего говорят.
— Это так, да ведь нет дыма без огня.
Вагрила быстро догнала овец, которые рассеялись по склону, пощипывая сухую траву среди кустов и пней. Услыхав блеянье Мырлушки, она насторожилась. — «По-иному блеет», — подумала Вагрила, отыскивая ее.
В одной яме, в затишке, лежала Мырлушка, вылизывая шерстку ягненка.
— Ой, боже ты мой! — умилилась Вагрила. Веретено уперлось ей в ладонь, нить оборвалась. Вагрила укутала ягненка в паневу. Лицо ее озаряло нежная улыбка. Мырлушка тревожно блеяла, тычась в подол сукмана хозяйки.
— Не бойся, не съем я его, — ласково успокаивала Вагрила овцу, развернула паневу. — Вот он, смотри!
Мырлушка лизнула влажным языком кудрявую головку ягненка.
На западе кровавился закат. Зимний день короток. Смеркалось.
Теснясь друг к другу овцы шли домой. Следом, мягко ступая, шагала Вагрила.
*
В тот же вечер дед Габю вернулся с мельницы. Подъезжая к дому, он нарочно подавал голос, громко покрикивая на буйволиц. Ему хотелось, чтобы домашние поджидали его в распахнутых воротах, а он, не останавливаясь въехал бы во двор и сошел бы с телеги, прикинувшись очень уставшим.
— Гей, есть ли кто живой! — прогремел он, видя, что никто не встречает его.
— Сейчас, сейчас! — подбегая к воротам, отозвалась Вагрила.
— Заснули, что ли?
— Мырлушка блеет, не слышали, — оправдывалась Вагрила.
— Стало быть, и в доме хлев устроили? Гоните их вон! — разбушевался дед Габю.
— Не кричи, объягнилась Мырлушка, — попыталась урезонить его бабушка Габювица.
Старик сразу же воспользовался замечанием жены, чтобы излить на нее все свое раздражение, ибо сноху задевать он не хотел.
— Все жмешься к печке и ничего не слышишь. Нет того, чтобы встретить человека… А ну, посторонись! — Караколювец ловко завернул телегу и принялся распрягать.
Влади сам взваливал на спину тяжелые мешки с мукой. Глядя на него Вагрила улыбнулась, припомнив что говорили о нем девушки.