Бияз слушал, задумчиво выдергивая из носа торчащие волоски, и наконец не вытерпел:
— Ну, полно! Будет тебе наставлять ее…
— Куда это заторопился? Говорю ей, пусть бережется, на хоро сказывали — всяких пройдох в городе, что мух на навозной куче.
— За три дня не выговорилась…
— Полезай, — Биязиха огладила на Тотке безрукавку и, отпустив ее теплую руку, шепнула:
— Смотри, блюди себя.
Спустя несколько дней Тотка ушла из города. Ушла пешком, когда забрезжил рассвет и выступили вдали очертания горных вершин. Она стремилась к ним, как к убежищу, волнуемая особым чувством, — каким-то смешением душевной слабости и томления здорового тела, — вспыхнувшим после того, что произошло той ночью.
*
Гости приходили одни за другими. И где все они поместятся? В гостиной уже полно. Если придут еще, где их усадит хозяйка, наверное, в спальне… Звонок молчит, кажется, гостей больше не будет. Тревожно на душе. Здесь не то, что дома, — спокойно встречаешь и провожаешь гостей. Здесь все ждешь чего-то, будто вот-вот вспыхнет пожар. Сейчас хозяйка прикажет вносить блюда. А сколько их! Кушаний наготовлено, как на свадьбу, и все разные. Она берет блюда, поднимает, руки сейчас не дрожат, но зато как войдешь в гостиную, да встретят тебя чужие взгляды, не знаешь, как ступить. Хозяйка вроде веселая, но Тотка знает, что сейчас-то и надо смотреть в оба.
— Тотка! — зовет хозяйка.
Вот оно, начинается самое трудное. Надо носить по два блюда. Раз двадцать придется входить и выходить. Но смущаться не будет. Да и что ее смущает? Почему так пристально и как-то особенно разглядывает ее племянник Лесевой? Уже целую неделю здесь, поскорей бы уехал… Слава богу, в кухне стало пусто. До чего же хорошо быть одной. И ничего не делать. Хозяйка велела лечь спать, да как тут ляжешь. Она уже их знает, этих людей: и слов своих не придерживаются, раз говорят их таким, как она. Не ляжет она, покуда гости не разойдутся… А может, прилечь? Поздно уже. Утром ей рано вставать, она не может валяться в постели, как они. Они-то могут делать, что хотят, вот ночь в день и превращают.
— Ох, как спать хочется… Вернусь домой, отосплюсь. Неделю буду спать без просыпу…
Сквозь дрему слышала, как открылась дверь, кто-то вошел… Может, хозяйке что понадобилось? Забулькал кран… Тотка открыла глаза. Племянник Лесевой выпил стакан воды и помотал головой, будто стряхивая сонную одурь. Потом улыбнулся, глядя на Тотку, и она невольно улыбнулась… А он вдруг набросился, срывая с нее одеяло. Она открыла рот, чтобы закричать, но голос пропал. Отпрянула и сильно толкнула хозяйского племянника. Тот упал на пол.