- Папин-то подарок цел? - улыбнулся он Алешке.
Лицо малыша внезапно изменилось, и дед понял: случилось непоправимое.
- Неужто потерял?!
- Я… я его там… забыл.
Он дернулся всем телом, и дед, испугавшись, как бы мальчишка не вскочил на ноги, подполз к нему. Обнял и закрыл глаза, борясь с головокружением, пересиливая вдруг подступившую к горлу тошноту.
- Как это забыл? - спросил машинально.
Алешка молчал, и дед не стал больше задавать вопросы. У него было странное состояние: голова раскалывалась от боли, от сострадания к Алешке, а в душе, в сердце, где-то, в общем, внутри было сплошное ликование. Если уж о своем драгоценном кристалле не вспомнил, спасая живое, значит, настоящее, человеческое, зреет в нем, то, во имя чего, по сути дела, вся жизнь родителей, всех взрослых людей. Чтобы дети вырастали людьми, хранителями высших добродетелей добролюбия, доброделания, к которым, собственно, и сводятся все деяния человечества.
Он открыл глаза и увидел застывшее лицо внука, не лицо - маску. Большими неподвижными глазами малыш смотрел перед собой, и было в этих глазах что-то каменное, пугающее.
- Ты чего? - потормошил он внука.
Алешка не ответил, даже не изменился в лице.
- Я тебе его потом достану…
Он тут же догадался: дело не в самом кристалле - внук омертвел от сознания собственной оплошности. Папин подарок для него все равно что сам папа, и если забыл о подарке, значит, забыл о папе?
Надо было как-то помочь внуку, вывести его из этого окаменелого состояния. У детей не бывает маленького горя, если уж оно приходит, то непременно безысходное, бесконечно огромное. Не находя облегчающего выхода, оно способно сломать в маленьком человеке что-то важное. Мертвая порода и та не выдерживает перенапряжений - вон как раскололся кристалл, как разверзлись недра…
- А ты поплачь, полегчает, - сказал он, поглаживая Алешку по плечу.
- Да-а, - всхлипнул малыш. - Сам говорил… мужчинам нельзя…
- Один раз можно. Поплачь, поплачь, так надо…
…и в субботу на вербной неделе…
Государевы зодчие
Фартуки наспех надели,
На широких плечах и
Кирпичи понесли на леса…
- Неправильно! - закричал Вовик.
- Что неправильно? - удивился учитель, и очки его смешно поползли на лоб.
- Зодчие кирпичи не носят. Надо говорить: «рабочие фартуки надели».
- Гм, а зодчие что делают?
- Зодчие творят, создают проекты, ищут красивые формы домов, дворцов, городов… Да вы сами говорили…
- Что я говорил?
- Вот это самое.
- Но ведь зодчество не только создание красоты. Это прежде всего жизненно необходимое деяние…
Они шли по широкой тропе среди густых зарослей цунги, и учитель, считая, что каждый миг общения с воспитанником важен для воспитания, читал Вовику стихи древних поэтов. Солнце раскаленным пузырем висело в бледном небе Аранты, и если бы не ветер, дувший навстречу, то в этом зеленом коридоре можно было бы задохнуться.