- Х-хочу… - послушно выговорила я, выгибаясь и бесстыдно ластясь, как кошка, мой палец осторожно погладил чувствительную точку, уже горевшую огнём. – По-всякому хочу… - шептали непослушные губы, пока сознание тонуло в вязкой, горячей патоке. – И с тобой… И с Джеффри…
Всего несколько дней назад я пришла бы в ужас и сильнейшее замешательство, сгорела бы от стыда за эти слова, но - не сейчас. О да, я в самом деле оказалась способной ученицей, под стать самим учителям. Такой же порочной и распущенной, как они, оба.
- А в ротик снова возьмёш-шь? – выдохнул Джонас, покрывая мою шею невесомыми, нежными, как шёлк, поцелуями. Я только набрала воздуха, чтобы ответить, как он добавил еле слышно. – Давай, Мари-и, можно, малышка…
Движение его руки – и я выгнулась до ломоты в пояснице, упершись пятками в диван, подавшись вперёд бёдрами так, что пальцы Джона оказались совсем глубоко, и в положенном месте, и – в попке. Моя подушечка нежно надавила на трепещущий кусочек плоти, и кровь воспламенилась, разом испарившись из тела. А вспомнив, как радостно принимала в рот горячий и твёрдый член, как он двигался там… Мир исчез в бесшумной вспышке, из горла рвался крик, но его заглушил поцелуй Джонаса, долгий и необычайно нежный, пока его пальцы вместе с моими продолжали шевелиться внизу. Волны удовольствия, непривычно мягкие, но оттого не менее сладкие, накатывали одна за одной, а Джон пил меня, как изысканный напиток, и я послушно отдавала ему эмоции до капли. Пока наконец всё не закончилось, и я не обмякла, бездумно глядя в потолок беседки и часто, прерывисто дыша. Джонас отстранился, мягко улыбнулся и тихо произнёс:
- Облизни пальчики, Мари. Попробуй, какая ты… вкусная, - и его собственный язык провёл по губам в откровенно непристойном жесте.
Всё ещё пребывая в апатии и расслабленности, как всегда после выплеска, я медленно подняла руку и одновременно попыталась одёрнуть платье и свести колени. Джон не позволил, придержав и приподнявшись, окинув меня медленным, сытым взглядом.
- Оставь, сестричка, - лениво произнёс он и провёл ладонью по внутренней стороне моих бесстыдно раскинутых бёдер. – Мне нравится, как ты смотришься.
Послушно обхватив губами собственные пальцы, я ощутила сладковатый, малиново-карамельный привкус, и длинно вздохнула, прикрыв глаза. В голове вяло ворочались одни и те же мысли по кругу: почему я оказалась в этой клетке, из которой нет выхода? Насколько меня хватит? Что ещё придумают мои хозяева, чтобы получить от меня необходимые им эмоции, яркие и новые?.. Джонас вдруг наклонился и медленно лизнул мои слишком чувствительные складочки, и я охнула от неожиданности, по телу плеснуло остатками наслаждения. Мышцы на мгновение сжал сладкий спазм, а потом Джон снова устроился рядом, нежно обнял и привлёк к себе, так и не позволив опустить подол платья. А мне, признаться, было всё равно… Кажется, я слишком устала раз за разом окунаться в тёмные воды порочного удовольствия, и даже кровь Джона уже не совсем помогала. Глаза сами закрылись, веки отяжелели, я прислонилась к плечу сводного брата, медленно уплывая в спасительную дрёму. Хотя бы во сне у меня есть возможность побыть наедине с собой, на время забыть о происходящем…