Охота продолжалась ещё около двух часов, от руки фараона пали ещё два десятка животных, но теперь военачальники держались ближе к царской колеснице и были готовы отразить любую опасность, хотя подобной недавней уже не было. Приказав щедро наградить воина, спасшего ему жизнь, но не пожелав увидеть его, Тутмос вернулся на свою барку в весьма мрачном настроении. Победа, которую едва не одержал над ним митаннийский слон, — это ли не предвестие того, что вся борьба с Митанни ещё впереди? Вся затея со слоновьей охотой показалась ему неудачной и бессмысленной, а известие о смерти верного колесничего повергло в мрачное отчаяние. Однако он позвал к себе Чанени и приказал ему записать подробности битвы с исполинскими животными, не упоминая, однако, о падении с колесницы и грозившей его жизни опасности. Тутмос счёл это вполне позволительной уступкой своему тщеславию в его нынешнем положении — победа над Митанни не была полной, бегство Шаушаттара и мрачная определённость, с которой он заключил, что в ближайшие два года ему не придётся принимать дань поверженного Митанни, не давали ему покоя и вынуждали утешать самого себя описанием охотничьих подвигов. Огромное количество драгоценностей, слоновой кости и ещё доставка ценных пород деревьев, среди которых были и аш, и красный мер, и редкое дерево уат, немного утешили фараона, а уж когда Чанени по его приказу прочитал описание царской охоты на слонов, Тутмос пришёл в восторг и приказал щедро наградить не только всех охотников, но и начальника войсковых писцов. Вскоре после этого он со своим войском двинулся обратно в Нэ, где решил заняться новой, более тщательной подготовкой похода в Митанни.
* * *
Царевич Аменхотеп смотрел без всякого страха на кровь, которая капала из разбитой коленки, спокойно наблюдал за тем, как жрец-врачеватель промывает ранку, извлекает загрязнившие её песчинки, накладывает повязку из мягкого полотна. Через несколько минут он начал нетерпеливо морщиться, видимо, с трудом заставляя себя сидеть на месте, и сразу же сорвался с него, когда жрец сказал: «Всё готово, твоё высочество». Царица Меритра засмеялась, глядя на маленький подвиг своего сына, и обернулась к мужу, который тоже смотрел на царевича с улыбкой.
— Когда я носила его, мне казалось, что в моей утробе поселился целый табун боевых коней! Если он не станет спокойнее, нам придётся убрать из дворца все статуэтки, алебастровые светильники и маленькие ларцы, окружить себя бронзой и деревом. Слышишь, господин, как громко командует его высочество Аменхотеп? Поистине, от такого крика переломится ствол самой крепкой пальмы!