Рамери прислушался к неожиданным звукам, грубо рассёкшим тишину, действительность вернулась против его воли. Кто-то шёл по коридору его темницы, шаги звучали гулко, эхом отдаваясь от стен. Отворилась тяжёлая дверь, и появился стражник — один из тех воинов, что вместе с Рамери был захвачен в плен Тутмосом II, что тоже воспитывался при храме. Рамери попытался припомнить его имя, но не смог. Зато хорошо помнил истинное, ханаанское — Лабайя.
— Принести тебе поесть?
Рамери улыбнулся в ответ на эти простодушные слова.
— Не надо.
— Какой смысл отправляться на корм крокодилам с пустым брюхом? Ты поешь. Я всё-таки принесу тебе жареной дичи, лепёшек и кувшин пива.
— Хорошо, принеси.
У него было ещё много времени, и масла в светильнике достаточно. Когда светильник начнёт чадить, его выведут из темницы, божественные отцы в белых льняных одеждах вознесут молитвы Амону, и его, начальника царских телохранителей, взысканного милостью его величества, со скрученными руками повлекут на берег Хапи, туда, где место особенно глубокое.
И пройдёт долгое время, прежде чем весть дойдёт до Хсау и Раннаи узнает обо всём случившемся. На неё обрушится позор, ещё более страшный, чем позор рождения Аменхотепа, клеймо жены преступника, осквернителя святыни, ляжет на неё и на сына, и отныне Аменхотепу всегда придётся быть в играх презренным правителем Кидши, если только его вообще будут брать в свои игры соседские дети. А может быть, ещё худшая опасность грозит им обоим? В древние времена казнили всю семью преступника. Но нет, думать об этом нельзя, иначе нужно разбить голову о каменную стену. Однажды Раннаи сказала, что жрица, хотя бы и невольно преступившая данный ею обет, может принести несчастье, а случилось так, что он принёс несчастье ей. И нет уже времени умолять фараона о милости к его сыну, который ни в чём не виновен и ещё так мал. И нет времени на то, чтобы убедить Раннаи бежать вместе с сыном, попытаться спастись в дальних землях. Его долгая жизнь оканчивается слишком быстро.
Стражник принёс еду, аппетитный аромат жареного мяса и свежеиспечённого хлеба невольно щекотал ноздри, пробуждал аппетит. В кувшине было пиво — тёмное. В бытность начальником царских телохранителей Рамери не раз доводилось бывать на пирах, где подавали изысканные яства — особым образом приготовленную рыбу, гусиную печень, хрустящее ореховое печенье. Жители Кемет разбираются в еде, а любовь к яствам прививается быстро. Даже вот этот гусь, приготовленный в темнице, был приготовлен хорошо — золотистая хрустящая корочка, пряные травы, ожерелье из крупных орехов, будто во дворце.