его вовсе не интересуют и он внимательно относится только к тем делам, которые касаются войска. Говорили, что он обдумывает планы военных походов, но Аменемнес сдерживал порывы безрассудного юноши, совсем ещё не готового ни к воинским подвигам, ни к воинским лишениям. Слыша это, Нефрура ощущала жаркую волну страха, обнимающую сердце. Пока жив верховный жрец Амона, он не допустит, чтобы безумный юнец бросился в битву, не имея ни жены, ни наследников, но ведь он так стар, что уже почти не видит и с трудом выдерживает долгие церемонии во дворце и в храме. Что же будет с ней тогда? Под влиянием тяжких раздумий она решилась на разговор с братом, от одной мысли о котором сжималось сердце. Ещё одно унижение! Но что делать, когда…
Был вечер, в покоях фараона горели светильники — Тутмос не любил темноты, и светильников было много. Молодой фараон сидел, прямо и твёрдо положив руки на подлокотники кресла, сидел в царственной, величественной позе, хотя лицо было усталое — Нефрура знала, что он провёл прошлую ночь в заупокойном храме отца. Тутмос действительно смотрел на сестру устало и как-то очень по-взрослому, без обычной мальчишеской насмешки, и новое в нём — это она теперь поняла — было именно отсутствие этой насмешки, к которой она успела привыкнуть. В покоях фараона был кто-то ещё, кого не сразу заметила Нефрура, — молодой воин, судя по лицу — хуррит, он стоял прямо за креслом фараона. Нефрура с удивлением взглянула на воина, который был, вероятно, личным телохранителем Тутмоса — во всяком случае, раньше она его не видела или просто не замечала. Смуглая кожа, большие тёмные глаза, прямой нос, густые чёрные волосы — да он просто красавец, гораздо красивее Руи-Ра! Мысль замерла в сердце царевны смутным желанием.
— Твоё величество, я желала бы поговорить с тобой наедине.
— Можешь говорить. Мы здесь одни.
— Но этот раб…
— Тебе помешает даже присутствие телохранителя? В таком случае говорить нужно было в храме.
В тоне Тутмоса даже на этот раз не прозвучало насмешки, была только усталость и ещё, пожалуй, лёгкое раздражение. Телохранитель поднял голову, его глаза сверкнули. Как ни мало была приучена Нефрура обращать внимание на рабов, она всё же заметила, что на его красивом лице промелькнуло что-то вроде гнева. Гордый? Не случайно же Тутмос держит его при себе.
— Ты доверяешь ему, господин? Как его зовут?
— Рамери. Он из знатных пленников Ханаана. И он будет стоять за моей спиной, пока я не отдам ему другого приказа.
— И я поступлю так, как мне прикажет мой господин. Прикажет — и я буду говорить при нём.