— Оно того стоит? — спросила я, пока холодная вода заливала мне глаза.
Она ответила не сразу.
— Не особо, но это лучше, чем быть одной, — сказала она глухим, печальным голосом, наблюдая за дождём. Наконец вздохнула и пробормотала: — Чёрт, ненавижу этот высокопарный бред. — Она встала. — Я собираюсь заглянуть в «Шестьдесят Девятое». Мне нужно… что-нибудь… потяжелее.
Потрошитель спрыгнула вниз с высоты третьего этажа и пошла вниз по дороге, усеянной расчленёнными трупами.
П-21 медленно приблизился ко мне и улёгся рядом. Я левитировала револьвер Капкейка и положила перед его копытами.
— Вот. Ты это заслужил, — прошептала я, пока дождь лился по мне холодными струями.
— Зачем? — тихо спросил он, подтягивая его копытом к себе.
— Ради справедливости, — просто ответила я.
Он посмотрел на меня и коротко кивнул. Наклонившись вниз, он взял револьвер в рот, обхватив зубами рукоять. Медленно повернул ствол в мою сторону. На нём ещё блестели остатки крови Мини. Я думала, будет ли это больно. Я надеялась на это. Я заслужила эту боль.
А потом он выкинул револьвер с крыши.
Я смотрела, как он летит вниз, как тусклый металл блестел в свете неоновых огней.
— Почему? — только и смогла спросить я. — После всего, что я с тобой сделала…
— Я не виню тебя за Стойло Девять Девять, — тихо сказал он. — Больше нет. Когда-то винил, но теперь… есть бы ты была сейчас там, записалась бы ты в очередь на размножение?
Я тупо покачала головой в отрицании.
— Попыталась бы ты разобраться со Смотрительницей и всеми, кто попытался бы управлять этим ужасным местом?
Я кивнула, и он облегчённо выдохнул.
— Тогда я могу простить тебя за Стойло.
Я закрыла глаза.
— А за Е-20? — Я почувствовала, как он напрягся рядом со мной, с трудом делая вдох. — Ты любил его. Ты любил его, а я забила его до смерти прямо у тебя на глазах.
За долгим молчанием последовало тихое:
— Нет. За это не прощу.
Сквозь закрытые глаза я представляла, что тугой комок у меня груди был всем, что осталась от моего сердца.
— Тогда почему не убить меня? Почему ты не убил меня, когда мы только сбежали? Или после кого, как я убила Скудл? Или… или в любое другое время? — спросила я, пристально глядя на него.
— Я хотел бы. И всё ещё хочу… немного. И я не думаю, что смогу когда-нибудь забыть это. Я всё ещё вижу это. Чувствую это. И не смотря ни на что, это убийство и наше Стойло — часть меня, — сказал он, склонив голову. Затем посмотрел на меня.
— Но за то время, что я тебя знаю, я понял, что ты — нечто особенное. Ты могла бы просто убить нас обоих от злости; просто ради садистского веселья. Я знаю, Дейзи бы так и поступила. Ты могла дать Дейзи забрать меня. Ты могла оставить меня Деусу, когда мы выбирались из Стойла. Ты могла убить Скудл и сказать, что она сама виновата в своей смерти. Могла оставить убийство сорока жеребят за мной или Глори. Ты только что сражалась с самым ужасным монстром во всей Пустоши, пытаясь защитить трёх пони, которые перед этим пытались тебя убить, Блекджек!