— Давай все-таки обратимся в милицию, — прохрипел он и положил ей руки на плечи. Затем как бы случайно его руки сдвинулись вниз, еще больше открывая и без того неплохой обзор. "Отличная передняя подвеска! Такая энергоемкая! А багажник — просто супер!" — лезли в голову крамольные мысли. Такое, слава Богу, случается нечасто — только отпетым автомобилистам может придти в голову сравнивать женщину с машиной.
— Не надо, Алеша, я прошу тебя! Не надо! — вскрикивала Марина, воюя с его ремнем из дешевого кожзаменителя. Ремень противно щелкал гладким лакированным телом со следами глубоких трещин на местах перегибов и глухо звякал пряжкой. Болтушко втянул живот, чтобы облегчить ей задачу. В животе заурчало. "Я же еще не обедал сегодня", — не к месту вспомнил Алексей Борисович. — Не надо в милицию! Только не в милицию! — просила Марина.
— А куда же? Куда?! — задыхаясь, спросил он.
— Сюда!! — воскликнула Марина и, стянув с Болтушко штаны, повалила его на себя. — Иди ко мне!
* * *
Через двадцать минут все было кончено — в буквальном смысле. Болтушко, тяжело дыша, собирал раскиданные по полу доспехи. Марина сидела на краю дивана и смотрела на него сверху вниз. Было в этом нечто унизительное: она мгновенно запахнула халат и теперь наблюдала за Алексеем Борисовичем свысока, будто бы даже с некоторым удивлением и презрением. А он лазил на четвереньках возле ее голых, слегка полноватых ног и собирал рассыпавшиеся из карманов брюк ключи и мелочь. Ремень нашелся под телевизором, а бумажник с документами завалился за обивку кресла.
Наконец, вернув все вещи на свои места, Болтушко сел в кресло, но так, чтобы не видеть стоявшую за стеклянными дверцами шкафа фотографию Николая в траурной рамке. Не решаясь поднять глаза на Марину, он пробурчал под нос:
— Чем же я могу тебе помочь? В милицию ты обращаться не хочешь, а у меня там какие — никакие, но все-таки связи. А что я еще могу сделать?
— Алеша, — ласково, но очень твердо сказала Марина, — ты же мужчина. Ты большой, сильный, умный. Я хочу, чтобы ты отвез им деньги. Я — женщина, существо слабое. Они меня будут шантажировать еще и еще, пока все не высосут. А ты можешь решительно сказать: мол, хватит. Берите деньги и чтобы я вас больше не видел. Понимаешь?
У Болтушко похолодело все внутри:
— Нет… Как это? Почему они должны меня послушать? Они точно так же будут продолжать тебя шантажировать. Нет, давай лучше в милицию. В милиции разберутся. Им же за это деньги платят.
Марина закатила глаза. Скорее всего, это должно было означать: "Ну и дурак! Зачем я только с ним связалась!". Но вместо этого она спокойно произнесла: