Так продолжалось уже два месяца — время, вполне достаточное для того, чтобы одному из любовников стало скучно.
* * *
А первому стало скучно Кольцову, что естественно — так устроены все мужчины: если им долго не дают желаемого — они недовольны, дают быстро — снова недовольны, если девушка неопытна — им неинтересно, если чересчур опытна — непременно шлюха, — одним словом, тоска по идеалу приводит мужчин в состояние вечного движения. Хорошо это или плохо?
Кто может ответить однозначно? Женщинам это, конечно же, не нравится, но их реакция вполне предсказуема — различия между полами очевидны даже при беглом внешнем осмотре. С другой стороны, именно так обновляется генофонд.
В этом вечном мужском поиске есть нечто изначально трагическое: ведь идеал расплывчат настолько, что становится абсолютно неразличимым; поиск ведется практически вслепую, наудачу, наугад; "я не знаю, что именно я ищу, но непременно узнаю, как только увижу"; поиск ради поиска — так поддерживается постоянное движение; "каждая последующая хуже предыдущей" — закономерный финал.
* * *
Не доезжая до Останкино, Кольцов понял, что не хочет сегодня видеть Надю.
— Разворачивайся! — сказал он водителю. — Едем домой. Что-то я немного устал…
Сергей молча кивнул и включил левый поворотник.
* * *
Довольно быстро — несмотря на час пик и повсеместные пробки — они подъехали к дому Кольцова. Он тяжело вздохнул, повертел в руках ненужный букет и кинул его на переднее сиденье, к водителю:
— На, подаришь кому-нибудь.
Обычно председателя фонда "Милосердие и справедливость" везде сопровождал телохранитель, но на время амурных свиданий Кольцов его отпускал. Поэтому он сказал шоферу:
— Поезжай, я потом тебе на пейджер скину, во сколько завтра надо быть здесь, — хлопнул дверцей и пошел по направлению к подъезду.
— Козел, — сквозь зубы процедил водитель и мягко тронулся с места.
* * *
Кольцов смело входил в темные подъезды — один, без охраны. Да и кого ему было бояться? Прикрытый с одной стороны «чеченцами», а с другой — опричниками майора Прокопенко, он особо не заботился о собственной безопасности. К тому же не было никакого смысла на него давить — Кольцов являлся лицом чисто номинальным и ничего не решал.
* * *
Он со злорадством вспомнил, как на них однажды пытались «наехать». Офис фонда «Милосердие и справедливость» только-только открылся. Штат был совсем небольшой: Кольцов — руководитель, его секретарша, два профессиональных бездельника, которые были оформлены почему-то как «менеджеры» и уборщица.
Еще было несколько человек из "чеченской" бригады, которые числились сотрудниками, но появляться на работе каждый день им не было никакого смысла.