─ Это Бобров. Человек Курдюма в «Дхарме», – пояснил Буюну Колчанов. – Из карабина в лоб, в упор.
Ближе к разбитому окну еще мужчина на полу, лицом вниз. Колчанов взялся за плечо пиджака лежавшего и потянул на себя. Тело тяжело развернулось на бок.
─ Геренст. Смотрите. Выстрел точно в сердце.
─ Кто же смог уйти?
─ Ургалчинов.
Буюн подошел к Курдюму.
─ Ты Ургалчинова зацепил? Попал в него?
─ Скорую мне, – прошипел Курдюм. – Скорую зови!
─ Отвечай, попал в Ургалчинова? – Подполковник настойчиво повторил вопрос.
─ Да, в грудь.
─ Где пленки?
─ Они их сожгли в камине. Скорую зови, сука!
─ Вызвать скорую? – спросил Колчанов.
─ Нет, не надо! – категорически отказал Буюн. – Он не жилец. Разворотило брюхо, пуля, похоже, разрывная. Водки дать?
─ Дай, – Курдюм подавлял нечеловеческую боль.
─ Поищите бар, Михаил Иванович. Я хотел бы вам сказать, что мы здесь неофициально. У нас нет ни ордера, ни каких-то особых разрешений. Сейчас допросим его и уйдем. За трупами приедут мои люди.
В комнату вошел Сайгак.
─ Глеб, – повернулся к нему Буюн, – спуститесь вниз, дождитесь ребят майора и отправьте их домой. Их здесь не было и они ничего не видели. Пойманного сюда. Согласны, Михаил Иванович?
─ Согласен, – Колчанов подал Буюну открытую бутылку водки.
Подполковник поднес горлышко бутылки к губам Курдюма и всунул ему в рот.
─ Пей!
Курдюм сделал глубокий глоток и отвернул голову в сторону.
─ Всё…
─ Что, Эдуард Борисович, решил одним махом всех убрать?! А сам и попался. Значит, ты и нас дурить пытался? Ты, что ли Чакраватин? Говори! – Буюн поставил себе стул возле кресла умирающего.
─ Я, да я Чакраватин! – Курдюм сделал усилие и чуть приподнялся в кресле. – Я, я царь! Я бессмертен! Я приду еще за тобой, за вами, за всеми. Особенно за тобой майор, – он простер руку с выставленным указательным пальцем к Колчанову. – Я разрежу тебя на куски, я сварю тебя в котле и отдам твои кости собакам! Я голову твою прибью гвоздями к воротам преисподней. Ночи твои будут ужасны, ты будешь каждый раз мучительно умирать во сне…. И тебя найдет пророчество! И тебя!
Курдюм был страшен. Глаза его горели демоническим огнем, окровавленные руки и тело сложились в чудовищный багровый постамент, с которого вещала, искаженная гримасой боли и ненависти голова.
Колчанов, смотревший ему в глаза, вдруг ощутил неимоверную слабость, ватные ноги не хотели держать тела, голова закружилась, а глаза застилал густой туман в серебряных звездочках.
─ Не смотрите на него, майор! – Заорал Буюн. – Не смотрите! Он внушает тебе программу страха! Отведи глаза!