Свет фонарика выхватил из темноты примятую груду опилок, которыми был засыпан чердак.
– Видишь! Специально кто-то сгрёб, лежанку сделал, – пояснил Михаил Иванович, – и сидел тут, а, может, даже и спал в ожидании. Свети ближе.
На горке опилок валялись белые птичьи перья, на большинстве которых запеклись тёмные пятна крови.
– Жрать что ли бомж готовил, а? Михаил Иванович?
– Не похоже, совсем не похоже на бомжеское хозяйство. Тут не сготовишь. Смотри! – Колчанов вытянул из опилок плоский камень размером с небольшую тарелку.
Камень был щедро залит кровью, а к ней налипли пушинки от перьев.
– Собирай-ка всё это, Серёжа, собирай. Будем определять, чьи перья, чья кровушка горячая тут лилась. Вон её сколько под опилками.
Действительно, под отгребёнными вручную опилками, на досках тёмной лужей лежала запёкшаяся кровь.
– Странно всё это, товарищ майор!
– Очень, ты правильно заметил, коллега, странно и даже чересчур. Если вспомнить что именно украли, странность плавно переходит в охренение. Ты не стой! Делай как я, шеруди граблями-то под опилками.
Колчанов медленно на полусогнутых ходил по чердаку. Прощупывал руками каждый сантиметр.
– Михаил Иванович! Опять! Опять нашёл.
– Что опять?
– Шерсть. Очень большой клок. Вот.
– Где нашёл? В каком месте чердака?
– Тут.
– Разгребай опилки, ещё!
Маленькая, выпиленная в полу чердака, ляда попала в луч фонаря.
– Как, ход в погреб.
– Не в погреб, а в музей. – Колчанов стал нащупывать пальцами, за что бы зацепиться и открыть её.
– Помоги.
– Не спешите, она на вбитых гвоздях лежит. Видите.
– Точно.
Выпиленный квадрат держался на вбитых в срезы длинных гвоздях и лежал себе как крышка на кастрюле.
– Поднимаем, кладём. Свети туда!
Луч фонарика высветил прямо под самодельным входом глиняные горшки, вазочки, тарелки.
– Полки с керамикой в хранилище. Теперь нам ясно как грабитель проник в музей. Но входец явно маловат. Мне, например, не пролезть. – Признался майор.
– Я, наверное, смогу, если будет очень нужно.
– Значит, грабитель был худощавый. Это как версия. А? Или использовал помощника, которого мог опустить на верёвке до полки-стеллажа с посудой. Кстати, из хранилища мы и не могли увидеть, что потолок повреждён. Во-первых, плохое освещение, во-вторых, полки, вернее стеллажи, с керамикой, подняты почти впритык к потолку, закрывали от нас эту его часть.
– Не могли. Стеллажи где-то метра полтора в ширину.
– Хорошо. Теперь, Сергей, бери-ка фотоаппарат с мощной вспышкой и обфотографируй тут всё. Всё подряд.
– Да, Иван Иванович, – сказал Колчанов, стоя возле лестницы, отряхивая костюм от опилок, – оказывается, сигнализация на чердаках нужна не только в Кремле. Поеду-ка я домой, переоденусь, пообедаю заодно.