Из города следователи не приехали – поручили разобраться на месте. Участковый составил протокол. По его мнению, это был несчастный случай. Но смотрел на Елтышевых странно, вроде как с подозрением. Да и Валентине Викторовне самой было странно и непонятно, каким образом старуха могла оказаться в погребе заброшенного дома.
– Да что?! – не выдержал ее взгляда муж. – Я-то откуда знаю! Может, она сама так решила. И самой избавиться, и нас избавить.
Теткины подруги выполнили обещание – обмыли и одели ее в чистое. Все это происходило на кухонном столе; Валентина Викторовна была на подхвате, но на тетку старалась не смотреть, дышала ртом, хотя, удивительно, запаха разложения почти не чувствовалось. «Проморозилась за зиму…»
Хоронили на другой день после обнаружения. Дощатый гроб везли на телеге, возница, единственный мужик, у кого была лошадь, уже прилично выпивший, без передышки понукал лошадь:
– Пошла, тварь педальна!.. Н-но!.. Н-но, твою-то!..
Кладбище находилось почему-то не в сосновом бору, обступающем деревню с северо-запада, а напротив – у подножия холма, в сырой, заросшей чахлым осинником низине. «Вот здесь и меня с Николаем закопают», – подумала Валентина Викторовна, оглядывая такие же чахлые, как осины, кресты и тумбочки (мраморных и бетонных памятников почти не было)… И от мысли о собственной смерти, от того, что последнее пристанище столь безрадостно, она завсхлипывала, взглянула на лицо тетки Татьяны, за сутки ставшее страшным, словно обваренным, и зарыдала…
Хоронить собралось всего несколько человек – пяток старушек, нанятые в могильщики мужички и, для порядка, управляющий с участковым.
Заколотили гроб, криво опустили на веревках в яму. «Надо ведь по обряду на полотенцах опускать, – вспомнилось Валентине Викторовне, – а потом разрезать и раздать…»
Сыпанули по горсти земли на крышку, а потом мужички взялись за лопаты, быстро забросали яму. Воткнули в край холмика некрасивый, самодельный крест.
– Табличку потом сами прибейте, – сказал участковый. – Чтобы не затерялось.
– Да-да, конечно, – необычно для себя поспешно отозвался Николай.
После похорон Валентина Викторовна поискала могилки матери и отца, умершей ребенком сестры. Не нашла.
– Совсем ничего не соображаю, – оправдалась перед собой. – Домой надо…
Только собрали помянуть вдвоем с мужем – приглашать никого не стали, – пришел Артем.
– О, – усмехнулся муж, – как всегда вовремя. К обеду.
Артем молча сел возле стола, но слегка боком, повел носом.
– А что это?.. Чем-то пахнет…
– Тетю нашли, – ответила Валентина Викторовна и отложила нож, которым резала колбасу, – снова навернулись слезы. – Она… она, оказывается, в подпол упала в том доме… в ничейном.