Слушатели ничего не ответили, а только завозились на стульях.
Евгений откинулся на спинку стула.
— Я познакомился с Андреем Завулоновым случайно, можно сказать, при самых неблагоприятных для меня обстоятельствах, при воспоминании о которых у меня и сейчас по телу пробегают ледяные капли. Советская власть перешла от добровольческой армии к мобилизационной. В первую мобилизацию я был взят на службу и был отправлен на один из фронтов. Мобилизованные со мной товарищи разбежались при первой же возможности. Последовать примеру товарищей, при всем моем желании, судьба мне не позволила, и я был отправлен на фронт. На фронте, как принято говорить, тогда было не разбери-бери. Наша дивизия, к которой был причислен и я, при первом столкновении с белыми бросила оружие и в паническом страхе бежала в тыл. Этой дивизией командовал Андрей Завулонов. Какие бы он меры ни принимал, дивизия катилась назад и не принимала никаких боёв, даже при встрече с небольшими разъездами. Андрей Завулонов дал приказ к отступлению. Шли мы четыре дня большой скоростью, так что враг остался довольно далеко позади. Пришли в небольшой городок. На окраине этого города остановились на ночлег, переночевали. Наутро был дан приказ выстроиться. Выстроились. Погода была отвратительная, вместо прекрасного украинского неба было просто, какое-то недоразумение: висели, трепались над головами грязные лохмотья, из которых на нас мелкими каплями сочился дождь. Дул резкий северный ветер, забирался под шинели, неприятно хлестал мокрыми полами по нашим ногам. Мы стояли выстроенные за городом на дожде и на ветру с раннего утра до самого обеда. Многие из нас стучали зубами от холода. Мы прыгали, скакали, вертелись, чтобы разогреться, и матерно ругались на чём свет стоит. Начальство собралось в кучу и было в стороне и тоже бегало, подпрыгивало. Но вот из города показалось несколько конных всадников. Командиры бросились к своим ротам. Фронт был растянут больше, чем на версту. Командиры еле-еле успели добежать к своим ротам. Рота, в которой находился я, была первой к городу. Наш командир выхватил шашку, вытянулся, скомандовал «смирно» и, звеня шпорами, побежал навстречу всадникам.
— Здорóво, товарищи! — выкрикнул начальник дивизии.
Мы ответили. За нами прогремели и остальные роты. Нужно сказать правду, здороваться на этот раз мы умели гораздо лучше, чем драться. Крикнули, можно сказать, на славу, так что командиры наши даже веселее забегали:
— Молодцы, ребята! Молодцы!
И было трудно ожидать чего-нибудь плохого, кроме благодарности, но случилось совершенно неожиданное. Начальник дивизии, которого я теперь считаю своим хорошим товарищем и другом, был мрачен и чёрен, как вот этот пол. Он так же, как и непогода, навалился на нас и придавил своей тяжестью, стянул нас какими-то невиданными стальными прутьями так, что мы покорно стояли и следили за каждым его движением. Начальник дивизии, Андрей Завулонов, медленно проехал на левый фланг и, простояв там немного, галопом выехал на правый, где, круто повернув лошадь, заплясал на месте и громовым голосом разрезал тишину: