Евгений посмотрел на часы, вытер лицо, выпил стакан пива и обратился к слушателям.
— Вот какие дела-то… Вы в Москву?
— Да.
— Все?
— Все.
— А во сколько поезд отходит?
— Поезд?
— Да.
Слушатели переглянулись друг с другом.
— В семь утра, по-местному, — сказал Павел.
— Так, — протянул Иванов и тоже выпил пива. — По всему видно, что человек развинтился.
— А что же с этой девицей, Аскольдовой-то? — спросил Петька и упёрся глазами в Евгения.
— Да, да, — завозились остальные.
— С Аскольдовой? — спросил Евгений. — Женился на ней. Хорошая была женщина. Дралась против белых не хуже нас…
— Из купцов, и то…
— А так что ж, если в ней сознание…
— Ишь, шкура, — бросил из-за буфета хозяин. Но на него никто не обратил никакого внимания.
— А теперь? — спросил Петька.
— Её расстреляли врангелевские офицеры, а грудного ребёнка посадили на штык и выбросили с третьего этажа…
— А вы… вы-то где были? — дёрнулся Иванов и затопал ногами около стола. — Вы-то где были?..
— Дрались на одной станции.
— Дрались… — протянул безнадёжно и с упрёком Иванов и сел на стул. — То-то он, бедный, покоя не находил дома… Все ребёнка отыскивал… Да этот ещё нэп…
— Много погибло и много больных и физически, в нравственно, многие не выдержали новой политики, развратились, — сказал один из слушателей, по виду из рабочих, — но это ничего… Мы своё дело, начатое Ильичом, доведём… Дело верное, можно сказать… — и шумно опрокинул стакан.
— Правильно! — сказал Павел и крепко пожал ему руку.
Евгений ничего не ответил. В пивной наступила тишина. Дремала беззаботно канарейка, да хозяин бегал бледно-зелёными глазками по столикам, а когда обежал столы, остановился на Петре.
— Закрывай. Развесил уши-то…
Пётр застучал ставнями. Гости взялись за корзинки, за мешки, взвалили их на плечи и направились к выходу.
Евгений, покачиваясь, встал из-за стола и на ходу, подавая хозяину записку, сказал:
— Если придёт к вам Андрей Завулонов, то вы будьте любезны передать эту записочку ему.
И медленно вышел из пивной.
За ним хрипло закрылась дверь.
VI
Москва. Курский вокзал. Бывший комиссар по борьбе с дезертирством Андрей Завулонов, а нынче просто, как его называл Евгений, Андрей Завулонов, вышел из только что подошедшего на всех парах поезда на перрон, и с перрона, с густой, многоцветной толпой, подёргивая острыми плечами, подпрыгивающей походкой скатился по крутой лестнице в тоннель, а оттуда на вокзальную площадь.
Было далеко за обед. С вокзала катилась густая толпа в центр города. На вокзальной площади Андрей Завулонов остановился, улыбнулся уголками губ какому-то человеку, а потом запрыгал синими жилками этому человеку в лицо. Человек переступил с ноги на ногу, переложил облезлый от времени и туго набитый портфель из правой руки в левую, повернулся спиной к Андрею Завулонову и стал как-то странно подёргивать жирным задом. Человек с облезлым и туго набитым портфелем чихал. Андрею Завулонову показалось, что у человека в левой руке не портфель, а второй запасной живот. Андрей Завулонов задёргал острыми плечами и ещё больше запрыгал синими жилками. Синие жилки молодыми червячками запрыгали из-под больших синих глаз и с выпуклого лба… Андрей Завулонов смеялся.