Дон Порфирио возвратился через полчаса; он был сильно взволнован и сейчас же поспешил успокоить своих друзей.
— Все сошло вполне благополучно. Донья Энкарнасьон, проснувшись от горячих ласк дочери, очень обрадовалась, увидев ее; и прежде чем успела сообразить все, что произошло, Хесус так ловко сумела обмануть ее, что она теперь убеждена в своей ошибке, и думает, что ее дочь была с нами во время прохода через ущелье. Значит, с этой стороны нам больше нечего опасаться. Теперь я к вашим услугам, простите, что запоздал!
— Прекрасно, — сказал Твердая Рука, — я в восторге, что дела приняли такой оборот.
— Вы хотели что-то сказать мне?
— Да, кажется, об очень важных известиях.
— В чем же дело?
— Я сам не знаю; но Пепе Ортис, которого мы встретили в саванне, говорит, что он привез важные новости.
— А-а! Он наконец догнал нас, беглец этакий, ведь он скрылся вдруг, не сказав никому ни слова, и погнался за каким-то субъектом. Где же он?
— Я здесь, сеньор! — отозвался Пепе Ортис, вставая и походя к дону Порфирио.
— Что вы хотите сообщить нам, мой друг?
— Весьма важные известия, сеньор!
— О которых вы узнали сегодня?
— Да, ваша милость, когда я поехал за человеком, который мчался за нами.
— О-о! Тут что-то серьезное!
— Мы ничем не можем пренебрегать теперь! — заметил Твердая Рука.
— Что же это был за человек, — спросил дон Порфирио, — и чего он хотел от нас?
— Это был Муньос, сеньор!
— Трактирщик из Тубака?
— Да, он!
— Гм! Я не думал, что он такой прыткий. Тут что-то кроется! Ну, объясняйтесь же, Пепе Ортис, говорите смелее, мы выслушаем вас, только будьте кратки!
— Постараюсь, ваша милость, рассказать вам все в нескольких словах! Час спустя после вашего отъезда из Тубака в пресидио на всех парах влетел всадник. Вдруг его лошадь взвилась на дыбы и затем повалилась замертво на землю, увлекая за собой всадника, всего истерзанного и без чувств; его отнесли в гостиницу. Там он первым долгом осведомился о вас. Узнавши о вашем отъезде, он пришел в такое волнение, что Муньос сильно забеспокоился, а так как, вы сами знаете, он предан вам, то и предложил отправиться вслед за вами и привезти вас с собой. Раненый, конечно, согласился. Муньос сел на лошадь и уехал. Когда он мне сообщил обо всем, я подумал, что не стоит беспокоить вас, что лучше мне самому вернуться в Тубак с Муньосом.
— И хорошо сделали!
— Трактирщик сначала заупрямился; он хотел непременно поговорить лично с вами; но я убедил его, и мы тогда оба повернули лошадей. Лишь только я увидел раненного, как тотчас же узнал его.
— Кто же это был? — в нетерпении спросил дон Порфирио.