Их много. Они революционно настроены. Ничего не поделаешь — приходится вставать и «терпеливо» стоять.
Вот что ему в саду надо было? Сдается мне — подружку потерял? Все уголки обошел — пусто. Видимо ушла, так как теперь кассирша и старушка-контроллер безработные. А городская казна оскудела. Куда делся металл высокой ограды городского сада? И во что превратился сад, став излюбленным местом горожан?
Это ещё не всё. Читаем:
«Постышев ходил по улицам, наблюдая за работой транспорта, за санитарным состоянием дворов. Как-то рано утром он пришел на трамвайную остановку на Юмовской улице, где к тому времени скопилось много рабочих, спешащих на завод. Трамвая долго не было, люди нервничали. После этого Павел Петрович собрал совещание трамвайщиков и заявил, что дальше терпеть такое положение с транспортом нельзя. Вскоре трамваи в Харькове стали ходить четко по графику».
Рассуждаем логично.
Вопрос: Как и почему попал Павел Петрович рано утром на Юмовскую улицу ждать трамвай, если членам Политбюро и ЦИК положен служебный автомобиль?
Несколько вариантов ответа:
А) возвращался от любовницы;
Б) всю ночь бухали и играли в карты с партийцами;
В) его там не было — он всё сочинил.
* Подсказка: В любом случае он должен быть с похмелья, так как действие происходит утром на Украине. На Украине много самогона. (И сала!) И сала, конечно. А утром — все с похмелья, и ни только на Украине.
Дальше думайте сами!
И на закусочку:
«Нередко можно было видеть Постышева обедающим в заводских столовых. И после каждого такого обеда рабочие подмечали, что в столовой, как правило, становилось чище, борщ подавали наваристее».
Молодец! Он ещё и жрал на халяву в заводских столовых. В стране голод, разруха после гражданской войны. Поволжье, Украина голодают. Члены отправляют отобранное у крестьян зерно в Германию, как решил Великий Ленин. А Паша нашел нормальный выход — жрать на халяву в заводских столовых. И даже не соизволил придумать себе какой-нибудь повод, там появляться, например, с проверкой по линии санэпиднадзора или ещё что-то. Просто приходил и жрал! И становилось, разумеется, чище в заводских столовых «после каждого такого обеда»! Насчет борща — не знаю! Не уверен! Полагаю, только для Петровича готовили наваристый, а остальные лишь с завистью глотали слюну.
Петровичу приносили приборы, салфетку, желали приятного аппетита.
Он с шумом садился за стол, кряхтел, затыкал салфетку за подворотничок.
— Итак-с, начнём! — говорил Павел Петрович, потирая руки. — Людочка, горчички принеси.
Вывод: Паша — скотина. Но бульвар его именем уже назван. Следовательно, Постышевскими мы были не по убеждению, а по месту проживания. Так сказать, географически. И, заявляю прямо, лично нам нравился наш Бульвар и его окрестности.