Осенью берёзы татарского кладбища роняли желтые листья на ещё зеленый ковер травы меж могилок без оградок с памятниками из песчаника и с выбитой на них непонятной вязью и полумесяцем. Рябины и боярышник алели спелыми ягодами, меж ними школьники в новых костюмах курили то тут то там.
Зимой, когда парила, замерзая, Ангара, на горизонте за рекой висело огромным розовым шаром холодное солнце. А мальчишки рубились в хоккей, несмотря на морозы.
Весной ручьи глубоко прорезали ледовые дороги возле домов, по ним можно было пускать кораблики и всю ночь слушать, как ревут застрявшие в трещинах машины.
На реке тоже таял лед, и кого-нибудь обязательно и в этом году на льдине уносило.
В мае Бульвар утопал в белых цветах молодых яблонь и груш.
Чайки с приветственным криком скользили по воздуху над головами, и становилось ясно, что точно уже наступила весна.
Как по заказу, жужжали сверчки.
Когда надо, матерились и орали солдаты из стройбата, а местные жители их зачем-то и куда-то гнали. Это часто случалось.
Звучала мелодия Тухманова «Я мысленно вхожу в ваш кабинет» из чьего-нибудь открытого окна, на подоконнике которого загорала молодая пара, причем девушка обязательно давила прыщики на спине юноши.
Вверх от ментов на своем «Восходе» с треском уносился волосатый Сорока, ныне живущий в ФРГ. Или Ткач. Или Зелик. Или Старший Нечёс. Да, кто угодно — был бы мотоцикл.
Знакомые девчонки в ярких красных болоньевых куртках производства Японии, несмотря на свой юный возраст, курили на торце двенадцатого дома около телефонной будки. Те, кто постарше, из этой будки куда-то вечно звонили.
Если начинали орать стрижи, значить, наступало лето.
Если орали за окном: «Мама, Витька, Ольга, Людка, Зять!» — значит кто-то бил Колю Середовского. И поделом ему!
Скрипел автобус своими тормозами в любое время года. На задней площадке у него есть такая штука, куда вставляется номер маршрута, так вот, она вся исписана нашими именами.
В Прокаженке зеленели старые тополя. И когда приходило время, они роняли свой пух на прошлогоднюю траву, и получалось, что пуха много. И если мы его поджигали, приезжала пожарная машина. Нас ни разу за это не поймали.
Глядя на остров с огромным столбом линии электропередач, мы мечтали совершить подвиг — на велосипедном руле проехаться по самому верхнему проводу от вышки через реку к Бульвару. И чтобы это обязательно сняли на камеру. Как мы будем спускаться с проводов, никто и не думал, потому что реально никто не собирался на руле оттуда съезжать, к тому же, когда залазишь на самый верх опоры, там сильно качает ветром, всё с высоты кажется маленьким и никуда ехать неохота. К тому же, мы знали, что руль может стереться о провод и не выдержать нашего веса. А падать в Ангару — желания мало: вода там ужасно холодная.