Возрастных ограничений в игре не было. Считалось и казалось, что в эту игру играют ребята старшие — класса седьмого — восьмого. А мальчишек они с собой берут, потому что те наиболее шустрые среди ровесников. На самом же деле, большинство игравших были как раз пяти-шестиклашки. Не спорю — наиболее шустрые. Но управляли ими и организовывали битвы подростки постарше, переростки, прямо скажем, которые по каким-либо причинам чаще водились с «малышами». Здесь они, видимо, чувствовали себя на высоте, а это означало, что доверять им своих мальчишек взрослым совершенно не следовало. В этом-то и была опасность. Если кто-нибудь из младших побеждал, старшие обязательно делали так, чтобы он попадал под массированный обстрел, чтобы свой собственный авторитет в игре не терять. А при таком раскладе выбить глаз — плёвое дело. И никто не виноват — пойми, чья пулька прилетела? Да тысячу раз так было. Что мало случаев, что ли? Как начнут тебя херачить, сядешь в угол, отвернешься к поддонам, закроешь лицо руками: «Всё-всё — попали!» — видно же, что всё — подстрелили, так нет же, ещё и с ближены по ляжке кто-нибудь оттянет для верности. А на следующий день уже с тебя охоту начинают, если ты не в их команде. Вспомните, кто среди нас старшими-то был? Всё одни и те же рожи. Сколько их было и сколько нас? И, тем не менее, это сейчас ясно, а тогда всё казалось очень интересным, захватывающим: лабиринты поддонов, которые меняются каждый день, потому что кирпичи увозят, а новые ставят уже как придется, клёвые, ошкуренные добела самострелы, сыгранная команда и наши герои, старше нас на пару лет. Чего там пейнтбол с его шариками краски, защитной амуницией и касками со стеклом. Синяки от пулек на руках, ногах, ягодицах, а порой кровь на щеке или пробитое ухо — это как знаки отличия за активную и частую игру. И не боялись же. В толпе — не страшно. Не верилось, что в глаз может попасть, потому и не попадало.
В седьмом классе мы уже точно в эту фигню не играли. Сказать по правде, не знаю, играл ли кто-нибудь вообще тогда — как-то нас это и не интересовало. И куда делись самострелы, я не помню.
Ещё кирпичный завод запомнился тем, что там из крана для питья бил фонтанчик минеральной воды. В школьных коридорах у нас стояли краны, повернутые вверх для питья, но из них бежала обычная вода (мы их частенько забивали обломками шариковых ручек), а на кирпичном заводе из таких же кранов бежала, била фонтаном минеральная. Нам объясняли, что из-за вредного производства, из-за глинистой пыли солдаты стройбата должны пить минеральную воду. Возможно. Мы, лично, её постоянно пили. С солдатами у нас проблем не было, ввиду нашего малого возраста. Нам, мальчишкам, разрешалось спокойно ходить по цехам, и никто ничего не говорил, никто даже внимания на нас не обращал.