— Ничего, — успокаивающе произнес Люк. — Буду рад видеть вас у себя.
К визиту к графине Уэфри он готовился с особой тщательностью. Графиня приняла его вечером — еще немного, и это было бы неприличным. Провела его по большому дому в Лаунвайте, рассказывая про мужа. Но все это были общие слова. «Я так скучаю по мужу, Лукас…». «Он был замечательным человеком». Вывести на четкое изложение, не вызвав подозрений, никак не получалось, и он выжидал, не теряя, впрочем, времени зря — аккуратно поддерживал ее под локоть, изображал, что засматривается на ее губы и тело, вставал волнующе близко.
Благородная дама едва заметно краснела и опускала глаза.
Печаль ее была вполне искренней, но и в серых глазах проскальзывали ожидание и томность, и светло-рыжие волосы были взбиты с особым кокетством, и декольте было не просто намекающим — кричащим. Впрочем, Люк себе не отказывал в удовольствии оценить и чуть раздавшуюся вширь фигуру бывшей любовницы, и налившиеся груди, и очень даже аппетитную задницу, подчеркнутую узким платьем.
Духов графиня не жалела, и хотя он любил такие сладковатые, чуть резкие ароматы на женщинах — они лучше всяких слов говорили «возьми меня» — тут же вспомнил Марину Рудлог, от которой пахло только ею самой, очень тонко и будоражаще.
Действовать нужно было очень осторожно. Будет неприятно, если те, кому он нанес визиты, встретятся и решат обсудить разговор с ним. И если Таммингтон вряд ли четко вспомнит, о чем они беседовали, то с графиней нужна была другая тактика. Так, чтобы она даже не думала проговориться — чтобы не раскрыть обстоятельства, при которых состоялся разговор.
Наконец, они спустились в маленькую гостиную в покоях графини. Обнаружившаяся здесь же служанка, наполнив чашки чаем и сделав книксен, удалилась. Люк подождал, пока за прислугой закроется дверь, поднялся и пересел на диван, почти вплотную к печально вздыхающей хозяйке дома.
— Джейн, — произнес он проникновенно и взял ее ладонь в руку, мягко сжал. — Благодарю вас за то, что рассказали мне о друге. Пожалуйста, не сердитесь, но вы будто подарили мне встречу с ним. И я позволил себе принести вам ответный подарок. В знак признательности. Пообещайте, — он чуть склонился к ней и скользнул пальцами выше, к локтю, — что не откажетесь.
— Это неправильно, Лукас, — прошептала она, но руку не отодвинула и всем телом потянулась к нему.
— В конце концов, — он понизил голос, — мы были близки.
Графиня склонила голову, но он успел увидеть признаки возбуждения — и чуть покрасневшие щеки, и взволнованно поднявшуюся во вздохе грудь.