.
Влюбитесь в свое призвание так же безоглядно, и вы увидите, что случится.
Перестаньте относиться к призванию как к давнему, нелюбимому, в зубах навязшему супругу и взгляните на него по-новому, глазами страстно влюбленного. Пусть вы можете провести наедине с призванием всего четверть часа на лестнице, не упускайте их. Бегите туда, на лестницу, и творите! (За пятнадцать минут можно много чего успеть, любой хитрюга подросток вам это подтвердит.) Ускользните от всех и заведите романчик с самой творческой стороной своего «я». Не говорите никому правды о том, чем занимаетесь в обеденный перерыв. Притворитесь, что уехали в отпуск или командировку, а сами спрячьтесь и занимайтесь живописью, пишите стихи, чертите план фермы, где будете разводить экологически чистые грибы. Скрывайте свои намерения от родных и друзей. Сбегайте от всех на вечеринке, чтобы танцевать в темноте, уединившись со своими идеями. Просыпайтесь среди ночи, чтобы побыть наедине с вдохновением, пока никто не видит. Плюньте на сон, вам сейчас не до него.
От чего еще вы готовы отказаться, чтобы остаться наедине с любимым?
Не относитесь к творчеству как к обузе, думайте о том, как все это вас волнует.
В разговор вступает Тристрам Шенди
А еще попробуйте добиться, чтобы ваше вдохновение сочло вас волнующим – человеком, стоящим того, чтобы тратить на него время. В этом смысле я всегда восторгаюсь романом «Тристрам Шенди» и его автором Лоренсом Стерном, английским писателем XVIII века, эссеистом, романистом и просто образованнейшим человеком. В романе Тристрам предлагает то, в чем и я вижу отличное средство для писателя, которому не пишется, – приодеться и прихорошиться, чтобы, представ нарядными, привлечь на свою сторону воображение и вдохновение.
Особенно важно помнить об этом в случаях, когда, по словам Тристрама, он чувствует, что «туп, и мысли рождаются трудно и туго сходят с пера»[9]. Вместо того чтобы сидеть в прострации, уставившись на пустую страницу, он вскакивает со стула, берет бритву и как следует бреется. («Как мог Гомер писать с такой длинной бородой, мне непостижимо».) Затем начинается полное преображение: «По окончании бритья я меняю рубашку, выбираю лучший кафтан, посылаю за самым свежим моим париком, надеваю на палец кольцо с топазом – словом, наряжаюсь с ног до головы самым тщательным образом».
Итак, разодевшись в пух и прах, Тристрам начинает затем расхаживать по комнате, стараясь предстать в максимально выгодном свете перед своим воображением – ни дать ни взять пылкий влюбленный и ухажер. Очаровательная уловка, но что самое удивительное – она срабатывает. Как восклицает Тристрам: «Мы не можем надеть на себя новое платье так, чтобы вместе с нами не приоделись и наши мысли; и если мы наряжаемся джентльменами, каждая из них предстает нашему воображению такой же нарядной, как и мы сами, так что нам остается только взять перо и писать вещи, похожие на нас самих».