Он задумался: «Боже мой! Как это давно было!» – захотелось стать маленьким и свернуться на родной печке. Но нет печки, как нет уже дедовского подворья. Да и деда нет.
– Рискни. Попробуй себя. В семинарии есть чему поучиться. Парень ты дисциплинированный, привыкнешь к укладу. Мысли в порядок приведешь. Совсем не понравится – уйдешь. Там силком ни кого не держат, – продолжал, вроде как не заметив его замешательства, священник.
Впереди показался мемориальный комплекс «Долина славы». Здесь, на берегах реки Западная Лица, Полярная Дивизия и моряки Северного флота остановили немца.
– Притормози, – обратился отец Владимир к водителю. Он вышел из машины.
– Пойдем, разомнемся, – сказал он Данилке.
Они подошли к огромному комплексу. Отец Владимир остановился и задумался. Место скорби, памяти, а все нарочито выпячено: дескать, мы вас не забываем. А мусор строительный убрать забыли. И березы вокруг вырубили. Чтобы памятник с дороги лучше смотрелся.
Он не понимал сути мемориала. Комплекс попирал хрупкую заполярную природу своей монолитностью, бездушностью. И этот танк на постаменте.
– Любим же мы бряцать оружием, – грустно подумал отец Владимир.
Даже в слепоте памятника танк был страшен. Уж кто-кто, а он знал их разрушительную силу.
«Это кладбище, могилы убитых, – думал он. – Место скорби, чтобы верующий перекрестился, атеист постоял, опустив голову. Зачем же здесь танк».
«…И эти проселки, что дедами пройдены, с простыми крестами их русских могил», – вспомнил он с детства знакомые строки.
«Видите! Мы вас не забываем!» – вопили бетонные плиты с вырубленными буквами фамилий. А помним о подвиге только в День Победы. Привезут сюда стареющих ветеранов, нальют сто грамм фронтовых и все, до следующего праздника.
Нет, не мемориал здесь нужен, а храм. Так уж издавна повелось на Руси, чтобы на месте битв церкви да часовни ставить. И место должно быть тихое, для скорби и печали.
«Храм здесь нужен, храм, – повторил он про себя. – Больше того, нужен религиозный центр. Вон, если посмотреть список. Каких только национальностей нет! А храм православный. Не сможет помолиться в память о павшем мусульманин или католик. Находят же умиротворение все в верующие в Иерусалиме. Нужно надрелигиозное, космическое. Тем более это Север, Заполярье».
Он вспомнил детство, как его обожгли такие слова как Арктида, Гиперборея. Что именно Заполярье могло быть колыбелью человечества. Не потому ли всегда его притягивала Полярная звезда, которая неярким ровным светом согревала душу. Будоражила воображение.
Кольский полуостров, древняя гиперборейская земля – это край, где прошлое встречается с будущим. Еще в конце ХIХ века великий русский мыслитель – космист Николай Федорович Федоров – предсказал северную будущность России.