– Ладно, батя, будет тебе, – перебил он священника. Но как-то буднично, без бравады.
– Девочки, ставьте свечи и поехали, – это он сказал уже девицам.
Он подошел к прилавку и положил бумажку. Она тоже была зеленая.
– Хватит? – Спросил он Андрея.
– Это храм, здесь не торгуются, – смиренно ответил тот.
Кампания вышла. Их долгим взглядом провожал Андрей. За поясом рясы у него торчала зеленая бумажка.
Данилка ждал, что сейчас разверзнутся небеса и Бог, справедливый и всевидящий, покарает богохульников. Накажет хамство, не допустит глумления над святыми. Он даже прижмурился в ожидании. Но тихо было в округе. Пела свою нескончаемую песню речка Печенга, да посвистывал ветер в ветвях ближайшей березы. Слышно было, как хлопнули дверцы, и машины, пыля на повороте, резво пошли по дороге на границу. Затих шорох дорогих шин, очнулся Данилка и в продолжение своих мыслей произнес:
– Почему он их не покарал, отче? – старец долго молчал.
Он проводил глазами этот сверкающий кортеж и нехотя сказал:
– Бог от них отвернулся, сыне. – Потом еще помолчал и добавил: – От всех отвернулся, время каиновое.
Данилка еще хотел спросить у старца, но подошел Андрей и, взглядом указав на бумажку, спросил:
– Что с ней делать? Горит сатанинским огнем.
– Ничего не делай. Положи в кружку на строительство храма, – как-то буднично произнес келарь. Потом добавил: – Сам не хочешь, вон, пусть Данилка отнесет, ему сподручнее.
– Ну-ка, отрок, вытащи эту бумажку да брось в церковную кружку, – обратился он к Данилке.
Тот вытащил у безмолвного Андрея купюру и направился к прилавку. Но старец его остановил.
– Погоди-ка. Покажи, чем это они церковь отблагодарили.
Данилка подал деньги старцу. Тот взглянул на нее. На старика глянуло гладко выбритое иноземное лицо в парике.
– Вроде как не рубли, зеленая, – прищурясь, продолжал рассматривать купюру старик.
– Доллар это, отче. Американская валюта, – пояснил Андрей.
– Доллар, – протянул изумленно старик. – Американский. А что, у нашего правителя свои деньги закончились? – спросил он Андрея.
Тот даже не понял: издевается старец или по недомыслию. Но на всякий случай пояснил, что в России все деньги в ходу.
– В ходу, говоришь, – задумчиво сказал старик. Помолчал, потом добавил: – немец, тот тоже рейхсмарки в Россию завез. Даже расплачивался ими. – Заметив недоуменный Данилкин взгляд, пояснил: – В оккупации, сыне, на захваченных землях.
Все помолчали.
– В ходу, говоришь. А наши рубли уже ничего не стоят. Да-а-а. Оказывается, и войны не нужно, чтобы страну завоевать, – рассуждал старец. – Умно! Умно, ничего не скажешь, – продолжал он бормотать. – Русскую душу за американскую валюту растлевают, – вскинул он кустистые брови на Андрея. Тот стоял, потупившись, словно был виновен в политике нового правительства и инфляции рубля. Данилка стоял и вертел в руках доллары.