Вдруг на часовне тревожно зазвонил большой колокол. Хуоти вздрогнул.
— Пожар!
Кто-то забрался на звонницу и ударил в набат. Что за беда в деревне? Иро и ее мать опустили наземь ушат с водой, и обе смотрели в сторону озера. Хуоти перевел взгляд на озеро.
— Какие-то люди идут! — крикнул он и недоуменно уставился на учителя.
На озере было черным-черно от шедших к деревне людей.
Пулька-Поавила в это время возвращался из леса, Сидя на возу бревен, он размышлял о своих делах, о том, что прежде чем отправиться в Кемь, надо бы просмолить лыжи, о том, что на поле следует вывезти еще навоза, о том, что семена… Ох уж эти семена! Маловато их. Да и у других в деревне тоже семян небогато. Общинный амбар стоит пустым с тех пор, как он взломал его дверь. Зато у Хилиппы в амбаре семян хватит. Не пора ли исправить ошибку, которую он сделал перед войной? Теперь-то его не посадят за это дело в тюрьму, власть теперь бедняцкая. Надо потолковать об этом с учителем и Теппаной, посоветоваться…
— Но-о, пошевеливайся… Под гору едем, — подгонял Поавила мерина.
Спускаясь по берегу к заливу, Поавила вдруг увидел на льду озера какое-то странное шествие. Со стороны границы в сторону деревни бесконечной вереницей шли люди на лыжах.
— Вот черти, все-таки лезут, — выругался Поавила и стал настегивать мерина.
Поавила вошел в избу, молча повесил на гвоздь сбрую и устало сел на лавку. Будь что будет. Доариэ крестилась перед иконой.
— Отец небесный, спаси нас от беды, коли можешь, А-вой-вой. Что же теперь будет-то?
В избу влетел запыхавшийся Хуоти.
— Они уже у школы!
А с улицы доносились громкие голоса, скрип лыж и саней, бряцание оружия.
— Ну вот, первую деревню взяли. Так, глядишь, скоро и Великая Финляндия образуется, — крикнул кто-то по-фински.
— Второй взвод, сюда!
— А избушка-то вот-вот набок свалится. Покосилась, как церковь в Пирккала.
В избу с шумом ввалились молодые парни в серых мундирах из грубого сукна. На рукавах у них белели повязки с надписью «За Карелию». В избе запахло потом.
— Добрый день! — развязно поздоровался один из пришельцев.
Поавила исподлобья взглянул на финна, сперва на его красное лицо, потом на гранаты, висевшие на поясе, и буркнул в ответ:
— День-то добрый, а вот каковы гости?
Он сразу увидел, что это за гости. Бесцеремонно, не спрашивая разрешения хозяев, пришельцы сбрасывали с себя лишнее снаряжение, расхаживали по избе, заглядывая во все углы.
— Ребята, а здесь у них боженька имеется, — крикнул один из парней, по внешнему виду похожий на бандита с большой дороги, разглядывая висевшую в красном углу икону. — У кого совесть нечиста, можете замолить свои грехи. — И он заржал, вытирая нос рукавом.