— Сколько человек в экспедиции Малма? — в упор спросил Кремнев.
Вопрос был настолько неожиданным, что Тимо вздрогнул. Кремнев, учившийся когда-то в Петербургском университете и изучавший юриспруденцию и психологию, знал, что ахиллесовой пятой для преступника может порой оказаться довольно пустяковый вопрос, если он застанет допрашиваемого врасплох. Не давая Тимо опомниться, Кремнев продолжал:
— Вчера ты лгал нам. В Кемь ты приехал не из Петрограда, а из своей деревни. В деревню ты вернулся из Финляндии недели три тому назад. Как видишь, мне все известно. Я знаю даже, как ты грозил дома, что скоро и у вас в деревне красных поставят к стенке.
Тимо угрюмо молчал. «Кто же мог рассказать им обо всем?» — гадал он.
— Тебе лучше открыто признаться во всем, — спокойно заметил Кремнев. — Сам знаешь, что ожидает шпиона.
Тимо вздрогнул. Ему не хотелось верить, что все это происходит на самом деле. Неужели его… Нет, нет! Только что он решил держаться до конца, но ради чего? Ради убеждений? Не было у него никаких убеждений, никакого ясного политического мировоззрения. Да, его учили презирать русских, видеть в них заклятых врагов всех финских народов. Постигая прусскую военную науку и сражаясь в рядах белых войск против красных, Тимо приучил себя к мысли, что он ненавидит русских. Но в глубине души не было никакой причины не любить русских, ему лично они не сделали ничего плохого. Поразмыслив, Тимо медленно поднял голову и сдавленным голосом спросил:
— А если я расскажу, то вы…
— Все будет зависеть от того, насколько правдиво ты обо всем расскажешь.
У Тимо было такое чувство, словно он стоит на краю пропасти на скользком склоне, ноги вот-вот подкосятся и тогда он, влекомый какой-то неодолимой силой, рухнет в бездну.
Едва слышно выговаривая слова, Тимо начал давать показания…
Не одну бессонную ночь, не один тревожный день провели члены военной коллегии Кеми в это решающее для истории Беломорья время. Но Кремнев все же находил минуту-другую, чтобы делать записи об этих днях и ночах в своем дневнике.
31 марта. Получили сообщение из Архангельска. К нам на помощь выходит ледокол с подкреплением и оружием. Из Мурманска — никаких вестей.
Из нашего окна хорошо виден пустырь между станцией и городом. Забежав домой на обед, я увидел, как Батюшков на этом пустыре обучает красногвардейцев приемам штыкового боя. Противника решили встретить верстах в шести от города. Туда с кирками и лопатами идут горожане — рыть окопы. В город прибывают карелы, бежавшие от белофиннов. Рассказывают, что финны отбирают у крестьян лошадей и сено.