8 апреля. Ночью белофинских разведчиков видели в Зашейке, на полпути от Подужемья до Кеми. До сих пор белофинны шли, не встречая сопротивления. Но, видимо, они чувствуют, что их готовятся встретить, и принимают меры предосторожности. Они перешли реку выше порога и скрылись в лесу. Впоследствии выяснилось, куда они направились. Верстах в пяти от Кеми в сторону Сороки стоял барак, в котором жило человек двадцать русских и карел, работавших на строительстве дороги. Жили они с семьями. Утром в город прибежали полураздетые люди.
— Мы спали, — рассказывал в больнице один из раненых. — Вдруг в окна полетели гранаты. Стреляли сквозь стены. Наша прачка выскочила, хотела бежать. Ее застрелили на крыльце. Я выскочил в окно и бежать. Они вдогонку стреляют. Потом как заполыхало. Оглянулся — барак горит. А там ведь дети, женщины…
Когда отряд сорочан прибыл на место происшествия, от барака остались лишь дымящиеся развалины. Возле пепелища сидели со своим жалким скарбом, который удалось вытащить из огня, замерзшие, оцепеневшие женщины. Они были так потрясены, что не могли даже плакать.
9 апреля. Весть о страшном злодеянии, совершенном белофиннами, быстро распространилась по городу. Мы провели митинги на оборонительных позициях. На митинги выехали все члены военной коллегии. Я выступал перед красногвардейцами-железнодорожниками. В ответ на мои слова: «Озверелые убийцы детей, стариков и женщин найдут лишь позорную смерть», — они поклялись: «Умрем, но не пустим их к городу». Их лица были полны решимости. Их руки крепко сжимали винтовки. Они сдержат свое обещание.
В полдень прозвучали первые выстрелы. Разведка белофиннов пыталась нащупать слабые места в нашей обороне. Вторая группа противника попыталась прорваться к железнодорожному мосту и взорвать его, но, получив отпор, бежала без оглядки.
Сегодня архангелогородцы (их было 150 человек), прибывшие на ледоколе, маршем прошли через город, направляясь на боевые позиции. По приказу военной коллегии ледокол начал, ломая льды, продвигаться ближе к берегу с тем, чтобы неприятельские позиции были в зоне досягаемости его орудий.
Отряд, посланный из Петрограда, почему-то задерживается в пути. «Не иначе, как викжеловцы подсунули палки в колеса, — высказал предположение Закис. — Знаю я этих саботажников. Им ничего не стоит остановить поезд в глухом лесу и отправить паровоз на станцию, якобы за водой».
10 апреля. Около полуночи на центральном участке было отмечено оживленное движение на стороне противника. В час ночи позвонил Батюшков: «Противник начал атаку высоты № 2». Приказав запрячь лошадь, я накинул пальто, сунул в карман револьвер и поехал на командный пункт. Пантелеймон остался дежурить в военной коллегии.