Онухрей смотрел из окна, как красноармейцы разгружают во дворе сено и ворчал себе под нос: «Руочи вот так же забирали сено и лошадей… Хо-ро-шо получается…» Если бы этот воз с сеном был привезен ему, он, конечно, не стал бы ворчать. А сейчас ему было завидно. Но выразить свое недовольство вслух он все же не решился, лишь сопел про себя. Выйдя во двор, он прихватил с воза горсть сена и вдохнул его душистый запах. Хорошо пахло сено. Совсем как летом, когда Онухрей таскал его в сарай Саффея Ильича. «А все-таки… хи-хи», — посмеиваясь, Онухрей поплелся домой.
Харьюла тоже вышел на крыльцо.
Заметив, что гость снарядился по-дорожному, Степанида подбежала к нему.
— Уже и пошел? Не поел, не попил, а-вой-вой…
— Надо идти. По утреннику-то лыжи лучше скользят, — Харьюла взял приставленные к стене у крыльца лыжи и поблагодарил хозяйку.
— Чего уж тут благодарить, — виновато улыбнулась Степанида. — Будешь опять у нас, так заходи на чай.
И, захватив с воза огромную охапку сена, исчезла в широких дверях сарая.
Харьюла направился к избе, где остановились на ночлег его разведчики. Там он узнал, что Донов еще позавчера вернулся в Кемь. Разведчики вышли за околицу и только здесь, за ручьем, встали на лыжи. Растянувшись цепочкой, пошли в сторону Кеми. Долго еще был слышен позади постепенно отдаляющийся шум порога.
Судя по тому, что товарный состав с прибывшими из Петрограда красноармейцами поставили на запасный путь, а паровоз отцепили и, как видно, не собирались скоро подавать, отряд не имел намерения отправляться никуда из Кеми, во всяком случае, в ближайшее время. Об этом же свидетельствовало и то, что жизнь в теплушках текла совсем «по-домашнему». В одних вагонах еще спали, обитатели других только протирали заспанные глаза или принимались за утреннее чаепитие. В так называемом штабном вагоне, который почти ничем не отличался от других теплушек, утренний чай попили, и Донов уже играл со своим вестовым в шахматы.
Донов любил на досуге поиграть в шахматы. Только, к его огорчению, в отряде не было достойного партнера. В шашки играли многие, а вот шахматиста не оказалось ни одного. Поэтому Донов начал в свободное время готовить себе партнера из своего вестового. Правда, преследовал он при этом и еще одну далеко идущую цель — ему хотелось отучить своего вестового от некоторых лихих манер, свойственных этому парню с Лиговки.
— Это тебе не шашки, Емельян, — усмехнулся Донов. — Я ведь съем твою королеву.
— Михаил Андреевич, — взмолился Емельян, — дозвольте взять ход обратно.
— Надо сперва ход обдумать хорошенько, а только потом делать, — наставительно сказал Донов, но все же смилостивился. — Ну ладно, бери. В последний раз…