Второй шкафчик, напротив, содержал массу стимуляторов в виде алкоголя для человеческого потребления – внушительную коллекцию бутылок и солидный набор стаканов на полке над ними. Но все это служило не для подхлестывания лошадей, а для ублажения их владельцев. Я захлопнул дверцу.
Холодильник был почти пуст, если не считать четырех бутылок пива, молока и пары формочек с кубиками льда.
Я вернулся в контору.
Стол Хамбера стоял у окна, так что, сидя за ним, он мог смотреть прямо во двор. Это было массивное сооружение с ящиками по бокам, почти вызывающе аккуратного вида. Даже если учесть, что Хамбер уехал на скачки в Ноттингем и утром пробыл в конторе недолго, было видно, что порядок на его столе постоянный, а не случайный. Ящики были не заперты, а их содержимое (канцелярские принадлежности, таблицы налогов и прочее в таком роде) было разложено так, чтобы можно было сразу найти любую нужную вещь. На самом столе не было ничего, кроме телефона, настольной лампы, подставки для карандашей и ручек и зеленого стеклянного пресс-папье размером с крикетный мяч. В глубине зеленого стекла виднелись замурованные в нем пузырьки воздуха.
Единственный лист бумаги, прижатый пресс-папье, был всего-навсего списком поручений на день и, видимо, предназначался Кассу. Из него я узнал, к своему большому огорчению, что сегодня днем мне предстоит чистить сбрую в компании с тонкоголосым Кеннетом, болтающим без умолку, а вечером – заняться пятью лошадьми, поскольку лошади Берта, уехавшего на скачки, были распределены между оставшимися.
Кроме стола, в конторе был еще огромный, до потолка, шкаф, где хранились программы скачек и костюмы для жокеев – слишком мало для такого большого шкафа. Вдоль стен стояли три темно-зеленых шкафчика с картотекой, два кожаных кресла и деревянный стул с прямой спинкой и кожаным сиденьем.
Я принялся выдвигать ящики картотеки, быстро просматривая их содержимое. Там были календари скачек, старые отчеты, счета, вырезки из газет, фотографии, письма от владельцев лошадей и договоры о покупке корма и седел – словом, все то, что можно обнаружить в конторе любого тренера в стране.
Я посмотрел на часы. Обычно Касс уходил обедать в час. Я выждал пять минут после того, как его машина выехала со двора, и намеревался покинуть контору за десять минут до его возвращения. Таким образом у меня оставалось сорок пять минут рабочего времени, и половина его уже прошла.
Взяв карандаш со стола и лист бумаги из ящика, я занялся просмотром текущей отчетности. На каждую из семнадцати скаковых лошадей была заведена книга в твердой синей обложке, в которую заносились все крупные и мелкие расходы, связанные с содержанием и выездкой этой лошади. Я выписал все их имена, большая часть которых была мне знакома, а также имена владельцев и даты появления лошадей в конюшне. Некоторые провели здесь уже по нескольку лет, три появились за последние два-три месяца – скорее всего только они и могли представлять для меня интерес. Ни одна из тех подозрительных лошадей не задерживалась у Хамбера дольше четырех месяцев.