— Больше так не делай.
Я тряслась еще долго, после его ухода. И этот страх был другим — совсем не тем, что раньше. Смутно волнующим, одновременно тревожащим неизвестностью и сжимающим предвкушением.
На утреннем минете Максим Александрович вдруг сказал:
— Попробуй сегодня без помощи рук. Так намного сложнее, придется постараться.
Это было намного, намного сложнее! Я обхватывала член туже, сильнее прижималась языком, но он возбуждался медленнее. Минет затянулся, но когда головка наконец-то набухла и выплеснула семя, я по-настоящему обрадовалась. Знала, что теперь должна посмотреть на него и сказать:
— Спасибо, господин.
Я начинала понимать, в чем суть этой фразы. Благодарить. За все, что он делает со мной — благодарить. Как если бы происходящее нравилось не только ему. Максим Александрович погладил меня по волосам. Возможно, ему доставляют удовольствия не только мои старания, но и мое подчеркнутое положение внизу, и тон, которым я благодарю.
— Пойдем завтракать, моя хорошая, а то опоздаем.
День прошел отлично. Я скидывала звонки от матери, не желая портить себе настроение. А вечером мы заехали домой. Я нарядилась в платье, уложила волосы локонами, покрутилась перед зеркалом. Взяла карандаш для глаз — стоит ли немного подкрасить? Максим Александрович вообще ни разу не высказывался на этот счет, а обычно я ходила без макияжа. Он вошел в мою комнату:
— Готова? Нет, не нужно, — сразу заметил мое движение. Я пожала плечами и отложила карандаш. Кожа у меня хорошая, возможно, ему этого достаточно. Или Максиму Александровичу вообще безразлично, насколько ярко я выгляжу? — Поехали.
За столиком нас ожидал улыбчивый мужчина — я его видела впервые. Лет сорока пяти, немного полноватый, но ухоженный и приятный. Когда Максим Александрович меня представил, он привстал и галантно мне поклонился:
— Прекрасно выглядите, Леночка! Прекрасно! И как здорово, что Макс решил разбавить наше общество приятнейшей женской компанией!
Заказ за нас обоих сделал Максим Александрович — никаких экстравагантных блюд, к счастью. На меня особого внимания и не обращали, позволяя потягивать минералку и вслушиваться в скучные разговоры. Они обсуждали каких-то общих знакомых и дела пятилетней давности, смеялись над только им понятными шутками, оба обращались на ты. Я же замечала другое: Иван Алексеевич в самом начале кое-как отлепил взгляд от задницы проходящего официанта, а потом все чаще и пристальнее смотрел на Максима Александровича. Он ему нравится! Руку дам на отсечение, что так и есть! Не знаю, саб он или нет, но совершенно однозначно гей.