Утром Александр к Фадею пошёл. Изба невелика, но двор ухожен, чувствуется хозяйская рука. Деловые разговоры сразу начинать не было принято. Фадей за стол его усадил, налил кружку сыта, супружница его выставила блюдо с ватрушками.
– Позавтракай со мной, раздели трапезу.
Совместная еда – особый ритуал. Если человек вместе с тобой хлеб преломил – значит, не враг. Как заключение договора о дружбе и согласии. Фадей не враг и товарищ надёжный, в походах неоднократно испытан. Перекрестились, поели. Фадей крошки со стола в ладонь собрал, в рот закинул.
– Слушаю. Уж сколько тебя знаю, мыслю – просто так не придёшь.
Александр тянуть резину, ходить вокруг да около не стал, бухнул сразу:
– С князем Дмитрием Александровичем мне встретиться надо.
– Ух ты! А почему ко мне?
– Ты же владимирский, знаешь, где он бывать может.
– Непростая задача. В тереме княжеском охрана, бояре. Эти к телу не подпустят. У них свой интерес, как бы мимо их рта кусок не пронесли. Если в город князь выезжает, то обязательно дружинники рядом, не дадут приблизиться. Для челобитных долгий ящик есть. Непростую задачу ты мне задал.
– Не для себя стараюсь.
– Да я понимаю. Вот что, ответа сразу не дам, обнадёживать не буду. Сам знаешь, я в терем княжеский не вхож. А знакомцев поищу, есть у меня в дружине и среди прислуги приятели. Дело-то хоть серьёзное, краснеть не придётся?
– Более чем.
– Не намекнёшь?
– Заговор против князя зреет боярский.
– Ого! Ты-то как узнал? Дело серьёзное. Если лжа, самого в поруб бросят.
– Не думаю. Ну, где меня найти, ты знаешь, не буду время отнимать.
Александр вернулся на постоялый двор. Заняться совершенно нечем. Неохота ни спать, ни есть. Мысль в голове мелькнула: а не бросить ли всё да уехать в Великий Новгород или Псков? Не доберутся до сих городов татары, а беженцев после нападения много будет. Деньги есть, можно год, а то и больше безбедно жить, даже избу купить. Впрочем, пока не горит, можно выждать.
Ожидание – хуже всего, время тянется медленно. Фадей появился через пять дней, лицо довольное.
– Через дружинника удалось решить твою беду. Он ноне десятник, завтра охрану в княжеском тереме нести будет его десяток. С утра у ворот будь. Чтобы Пафнутий опознал тебя, на левый рукав повязку белую нацепи.
– Благодарю.
– Не стоит, не для себя, для князя стараешься, потому Пафнутий на встречу пошёл.
С утра Александр встал пораньше, кусок белой тряпицы и письмо за пазуху сунул. Больше некуда, не было карманов в одежде, появились они значительно позже. Письма обычно хранили за пазухой или в рукавах. К княжеской резиденции подошёл, повязку на рукав повязал. Ждать пришлось долго. У ворот стояли два дружинника на охране. Кого-то пропускали, других останавливали. На Александра поглядывали косо. Подозрительно: болтается человек у ворот, а пройти попыток не делает. Из ворот вышел десятник, дружинники сразу подтянулись, приняли бравый вид. Десятник сразу Александра узрел, повязка белая на рукаве, как опознавательный знак. Рукой махнул, подзывая: