Развестись с Мартой? В том-то и загвоздка: чтобы доказать все нравственное величие своей любви к Гарриет, он должен нанести удар Марте и стать чужим для своих двух сыновей. Иного выхода не было: эту старую, как мир, проблему никому еще не удавалось разрешить, не причинив кому-нибудь боли. Эштон не выносил сцен и объяснений и знал, что если он бросит Марту, то ему не дадут покоя угрызения совести. Марта не понимает его, но ведь она делает для него все, что может, и как-никак — она мать его сыновей. Но отказаться от Гарриет он тоже не мог, поэтому оставил все, как есть. Однако подобные ситуации не бывают неизменными: они развиваются сами собой. Марта стала кое-что подозревать и вскоре все узнала. Она непрестанно сокрушалась о своей судьбе и злобно пилила мужа, пока атмосфера в доме не стала совершенно невыносимой, и даже дети были в подавленном настроении.
В день своего выступления на митинге, созванном социалистами перед референдумом, Фрэнк Эштон был радостно взволнован: социалисты охотно приняли его в свой круг, а Гарриет придет сегодня на собрание и будет сидеть в первом ряду.
Когда он вошел в переполненный зал, раздались крики:
— А вот и Фрэнк Эштон! Пропустите его! Желаю удачи, Фрэнк! Задай-ка им жару!
Эштон вспомнил старые времена, «времена Тома Манна», он снова был среди своих.
Фрэнк Эштон не избежал тлетворного влияния, которое оказывает парламент на депутатов-лейбористов. Он видел, как это влияние разлагало его коллег — сначала в парламенте штата Виктория, а потом и в федеральном парламенте, членом которого он состоял с 1910 года. Они принимали мандат, полные решимости отстаивать интересы рабочих, которые послали их в парламент. Там с ними носились, это им льстило, и в конце концов они начинали считать себя выше рабочих; Эштон не раз слышал от некоторых лейбористов, что капиталисты и консерваторы — «неплохие люди, когда узнаешь их поближе». Их революционный пыл постепенно угасал под влиянием новых знакомств, сложностей парламентской процедуры, а в некоторых случаях и возможности разбогатеть с помощью взяток. На глазах Эштона многие из них превращались в «светских радикалов»; они превозносили на словах цели лейбористского движения, чтобы сохранить за собой места в парламенте, и отгораживались стеной цинизма от своих прежних идеалов. Многие из них, особенно в штате Виктория, завязли в раскинутой Уэстом паутине, из которой Эштону удалось спастись в 1906 году, после введения закона о запрещении азартных игр.
Избежав сетей Уэста, он, однако, не сумел избежать всех ловушек, подстерегающих лейбористов в буржуазном парламенте. Много лет Эштона тяготило то, что его социалистические идеи не находили отклика в лейбористской партии, но жалованье было ему необходимо, а положение члена парламента доставляло немалое удовлетворение. Но теперь он расскажет рабочим всю правду о предательстве лейбористов! Хьюз и его клика окончательно продались милитаристам, а отношение других к воинской повинности целиком зависело от взглядов большинства их избирателей.