Глаза Джона Уэста блеснули.
— Ага! — воскликнул Гарсайд. — Поняли теперь? Пока этот закон действует, мистер Уэст, вы можете держать свою… э-э-э… чайную лавку хоть до второго пришествия. При условии, разумеется, — а это весьма вероятно, — что суд оправдает вас или, в худшем случае, приговорит к штрафу; тогда ваши клиенты убедятся, что, имея дело с вами, они почти ничем не рискуют. А вы, со своей стороны, должны позаботиться о том, чтобы лишить полицию возможности, во-первых, засылать своих шпиков в ваше заведение и, во-вторых, делать успешные налеты на ваше заведение.
Джон Уэст успел уже отчасти преодолеть свое смущение и благоговейный трепет.
— Им просто повезло, — сказал он. — Когда меня предупредили, что столичная полиция хочет накрыть меня, я удвоил охрану, поставил у ворот людей для проверки посетителей, а перед полицейским участком дежурил велосипедист, чтобы предостеречь меня, как только полицейские двинутся в Керрингбуш. На этот раз они перехитрили меня. Но если вы меня вытащите из этого дела, я ручаюсь вам, что никаких шпиков и никаких облав в моем заведении больше не будет.
— Так, так, мистер Уэст, отлично! И, судя по тому, что я слышал, вашему слову можно верить. — Гарсайд уселся на стул, оперся локтями на стол и, скрестив руки под подбородком, наклонился к Джону Уэсту. — Повторяю: первый наш шаг — это воздействовать на шпика или на шпиков и заставить их раскаяться в своих злонамеренных кознях. Мы должны немедленно узнать всю их подноготную. Предоставьте это мне. Полицейский, который ведет следствие, — забыл его имя, но это не суть важно, — человек честолюбивый и не слишком сговорчивый. Не поймите меня превратно, мистер Уэст, я не хочу сказать, что он добродетелен. Просто он честолюбив и рассчитывает на то, что закрытие пресловутого тотализатора в Керрингбуше принесет ему славу. Будь это любой другой, я сговорился бы с ним. Разумеется, мой гонорар соответственно повысился бы. Когда я узнаю, какой именно судья будет слушать дело, я, быть может, сумею склонить его на нашу сторону. Однако он ничего не сможет сделать, если мы не дадим ему достаточных оснований для того, чтобы опровергнуть обвинение и оправдать вас.
Гарсайд широко раскрыл глаза и ткнул в Джона указательным пальцем.
— О, вам еще многому нужно учиться, мистер Уэст! Во всем мире полицейский сыск зиждется на платных доносчиках. Обезвредьте доносчика — и вы обезвредите всю сыскную полицию. Полиция раскрывает преступления при помощи целой армии доносчиков, завербованных в уголовном мире. Большинство сыщиков — дурачье; без доносчиков они как без рук. Каждый карманник, содержатель дома свиданий, громила или любой другой преступник может временно пользоваться неприкосновенностью, если он доносит полиции о преступлениях своих коллег. Обыкновенно доносчиком становится какой-нибудь мелкий правонарушитель, запуганный полицией. Лягавый — мне нравится это выражение, оно очень образно! — является связующим звеном между полицией и уголовным миром, причем и тут и там его презирают. Обычно qhh продаются тому, кто больше даст!