В сарае орудовали четыре человека в длинных черных плащах и масках. Из-под одной маски слышался приглушенный голос, говоривший с ирландским акцентом:
— На этот дубль больше не принимаем, дружок, но я могу предложить вам фаворита в скачке с препятствиями и Китти в заезде на полтора круга. Недурно, а? Не желаете? Ну, дело ваше, пеняйте на себя! Вам угодно Китти и Файрфлай? Да ведь Файрфлай отстанет, хоть бы она стартовала сию минуту. Но мне-то что — лишь бы денежки с вас получить!
Остальные трое под многоголосый гул, стоявший во дворе, принимали деньги, выдавали билеты и записывали ставки на больших картонных щитах, висевших позади них. На стене сарая, обращенной во двор, красовалась надпись:
«Кричать и ругаться разрешается только одному служащему нашего заведения, который нарочно для этого нанят. Для тявканья и лая держим собаку. Наш вышибала одержал семьдесят пять побед на ринге и превосходно стреляет из револьвера. Гробовщик приходит каждое утро за очередными заказами.
Тотализатор Уэста.
Джексон-стрит, 136, Керрингбуш».
Эту надпись сочинил Барни Робинсон, когда Джон Уэст велел ему вывесить объявление, запрещающее драться и скандалить. Пониже первой имелась еще одна надпись, смысл которой был ясен для всех:
«Агент, принимавший ставки в кредит, вчера умер».
Три телефона, установленные в задней комнате, звонили беспрерывно. Джо Уэст, Барни Робинсон — он опять работал полную неделю в тотализаторе, убедив свою жену, что полиции бояться нечего, — и Франт Алек то и дело снимали трубку и принимали заявки от клиентов.
Джон Уэст все еще держал велосипедиста перед полицейским управлением в Мельбурне; покровительство полиции стоило ему пятьдесят соверенов в неделю. Кроме Девлина, Брогана и других местных полицейских, добрый десяток столичных сыщиков — по рекомендации Дэвида Гарсайда — состоял у него на жалованье.
После введения всех этих мер предосторожности полицейскому агенту удалось подобраться к тотализатору только однажды, да и то его даже в ворота не пустили. Одноглазый Томми узнал в нем лягавого; Боров и Горилла немедля пошли за ним по пятам и по приказанию Джона Уэста «хорошенько проучили подлеца, чтобы впредь неповадно было»: избили его до полусмерти. Все же тотализатор один раз подвергся налету, предпринятому констеблем Гривом по собственному почину, без согласия Девлина. Грив перелез через забор и незамеченным проник во двор. Однако эта затея не дала ему ничего, кроме разорванных штанов и огнестрельной раны. Пуля, пущенная из револьвера Борова, который в ту ночь стоял на карауле, раздробила констеблю запястье, и его уволили на том основании, что он негоден к службе в полиции. Бывший констебль Грив незамедлительно покинул Керрингбуш в сопровождении перепуганной молодой жены. С тех пор, к великой радости клиентов Джона Уэста, о них не было ни слуху ни духу.