чтительно нагнув голову», но он еще пытался медлить, пытался предотвратить неминуемое.
«— Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? — поспешно обратился император Алек-
сандр к Кутузову...
—
Я поджидаю, ваше величество... Не все колонны еще собрались, ваше величество...
—
Ведь мы не на Царицыном Лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не
придут все полки, — сказал государь...
—
Потому и не начинаю, государь, — сказал звучным голосом Кутузов, как бы преду-
преждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что-то дрогнуло. — По тому и
не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном Лугу, — выговорил он ясно и отчет-
ливо».
Так говорить с царем нельзя. Кутузов знает это, и вся свита знает: «на всех лицах... выра -
зился ропот и упрек». Но это последняя попытка Кутузова предотвратить то, что сейчас произойдет.
Так кто же виноват в поражении под Аустерлицем? Царь Александр I, не умеющий различить па-
рад и войну, взявшийся руководить боем, не понимая в военном деле? Да, конечно, царь виноват прежде
и больше всех. Но легче всего свалить вину за все ошибки и неудачи на государственных деятелей. На
самом же деле за все, что происходит, отвечаем мы все — люди, и ответственность наша не меньше от
того, что царь или полководец виноват больше нашего.
Как грядущая победа в Отечественной войне 1812 года будет вовсе не победой Александра I —
как бы высоко ни вознесся памятник ему на Дворцовой площади в Петербурге, — это победа всего на-
шего народа; так же позор Аустерлица был позором не только для царя. Кутузов знает это, и Болконский
знает, каждый из них стремится, сколько может, избавить себя от предстоящих мучений совести...
Но царь молча смотрит в глаза Кутузову, и молчание затягивается, и Кутузов знает, что он не вла-
стен изменить желание царя.
«— Впрочем, если прикажете, ваше величество, — сказал Кутузов, поднимая голову и снова из-
меняя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказа-
ние к наступлению».
35
Все, что произошло дальше, свершилось быстро. Не успели русские войска пройти полверсты,
как столкнулись с французами. «Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов
предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг неожиданно перед нами».
Князь Андрей, увидев это, понял, что наступил его час. Он подъехал к Кутузову. . «Но в тот же
миг все застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от кня-