Музейная экспозиция в данном случае выступает стержнем взаимодействия между общественной организацией и государственным или иным учреждением, выдающим грант. Есть музей, значит есть и воздействие на аудиторию. Здесь очень важно понимать сам подход: музей – общество. Снова упомянем Англию, страну, где есть музеи буквально любой грани человеческой деятельности. Англичане стремятся увековечить любой мало-мальски интересный артефакт в музейных коллекциях, от уже упомянутых детских, школьных газет, до музея экспонатов фильмов о Джеймсе Бонде. При этом англичане не сильно сопротивляются и возникновению антибританских музеев, свидетельствующих об их колониальной деятельности. Такой музей есть в Индии, бывшей британской колонии. Кстати, этот музей является прототипом целой серии антифашистских музейных комплексов, в виде сохранённых для показа концентрационных лагерей, разрушенных домов (Дом Павлова в Сталинграде) и т. д.
Так или иначе, но музеи работают на ту или иную страну и приковывают внимание к обществу, общественным проблемам, а значит, дают развитие и общественным организациям. Повторим, при создании музейной коллекции общественной организации, главное правильно понять её общественно – значимый подход, а не тыкать созданием музея как пальцем в небо.
Нынешний российский режим уже лет 30 (с 1985 по 2012 год) старательно пытается делать вид, что развивает и возрождает традиционные российские устои через развитие интереса к краеведению, но по факту этот режим всего лишь парадирует западные туристические лекала. А это обман, который рано или поздно проявится, и мы столкнёмся с какой-нибудь новой проблемой. Так как в основе нынешнего краеведения изначально заложена другая задача – туризм, а значит – ложь. Краеведение – это, конечно, здорово. Но в рамках краеведения по-российски, стали появляться музеи самоваров, ложек, «крестьянского добра», пряников и т. п., даже в тех местах, где с этими предметами ничего не связано. Зачем? Во-первых, как говорили в СССР «партия сказала». Во-вторых, чтобы красть бюджетные деньги, прикрываясь общественной значимостью краеведения. Возникли даже стахановские лозунги, как в городке Городец Нижегородской области: «Городец – музейная столица ПФО» или «Городец – духовный щит России» или «Городец – город 100 музеев». 100 музеев – это сто директоров музеев. Здесь никаких денег, отпущенных на культуру не хватит, чтобы всё это музейное «войско» содержать. А значит, цель – разрушение, а не созидание, ибо музей ради музея – абсурд. Опять всё та же песня российского чиновника «два прихлопа, три притопа», и конечно пища для народных частушек. То есть всё те же «дороги и дураки», теперь ещё с музеями. А дурак хоть с музеем, хоть без музея – дурак, если видит, то не понимает, а если и понимает, то всё равно не так. На Руси это называется «компаниями» или «перегибами на местах»». Но согласитесь, что такое понимание и такое течение жизни выглядит очень грустно. Наше счастье в этом непреходящем кошмаре состоит в том, что мы не привыкли думать головой, но многое чувствуем сердцем. К дури барина мы привыкли, поэтому в «его» музеи не ходим, так как смотреть там абсолютно нечего. Но до понимания этого мы доходим не головой, а сердцем. В мировой оси координат это дорогого стоит. Мы переимчивые – раз. Мы скрепа других народов – два. Мы русский дух – три. Это три очень больших плюса. Но необходимо и жизнь свою упорядочивать, выстраивать из хаоса порядок, а это деятельность отнюдь не государственная, она в этом плане даже не вторична, это деятельность общества, его общественных организаций и их самоорганизации. Порядок в стране – это прежде всего самоорганизация народа этой страны.