Катастрофа! Что делать? После долгих консультаций решили к завтрашнему дню поднять давление – надраться. Собрались в общежитие. Под похоронное настроение стали потреблять водяру. Ничего не берет! Тогда Виталька Кравцов, у которого отец был каким-то большим человеком в Алма-Ате, сказал, что у него есть плитка гашиша, который тоже должен поднимать давление. Но как его потребляют? Решили сосать – противно. Разводить в водке – в горло не идет. Измельчили, размешали с табаком, закурили самокрутки – выворачивает наизнанку. Плюнули на гашиш и на остатки денег накупили ещё водки. Вечером, как и обещал, явился к Ире. Увидев меня, подготовленного к медкомиссии, Ира с мамой, несмотря на холод, выпихнули меня на балкон – трезветь.
Утром, к 9 часам, наша группа собралась в военкомате. В воздухе повис стойкий аромат перегара. Нам объявили, что не будут пропущены лица, имеющие слабое зрения, проблемы с зубами, нарушения слуха и, конечно, сердечные нарушения. Распределили по врачам. Терапевт должен быть последним и представлять общее заключение председателю комиссии.
Я сразу заявил, что у меня нет проблем ни со зрением, ни с зубами, но у меня был ревмокардит, а отсюда – проблемы с сердцем. Председатель направил меня сразу к терапевту. Симпатичная девушка измерила давление: 115 х 75 – как у космонавта (где вы водка и гашиш!). Послушала, 20 приседаний – вновь послушала, 15 отжиманий – вновь послушала.
– Так какие у Вас проблемы с сердцем?
– Был ревмокардит, как осложнение после скарлатины. После этого никогда в школе не был допущен к урокам физкультуры.
Она вновь послушала.
– У Вас сердце несколько увеличенное, что бывает у спортсменов, но, вроде, вполне здоровое.
– Какой спорт? Кроме шахмат я ничем не занимался (Ха-ха, это при моих спортивных разрядах по туризму, баскетболу, волейболу, лыжам и настольному теннису).
Она вышла и вернулась с какой-то старушкой, рассказала о ситуации. Та вновь меня послушала, опять приседания-отжимания.
– Знаешь, решай сама: ситуация неоднозначная.
Тогда молодая начала меня просвещать, как мне пойдет офицерская морская форма, пилотка с белой окантовкой.
– Девушка, милая, пойдет ли мне форма, не знаю. Но то, что мне очень идет строгий костюм с белой рубашкой и галстуком, знает не только моя девушка.
Врач рассмеялась и взяла ручку:
Н Е г о д е н !!!
Из всей нашей группы (у нас тогда было где-то 25 парней) признали годным только двоих: Юру Прохорова (он хотел сам) и Виталия Кравцова.
На радостях все собрались вновь в общежитии. Чтобы не повторять вчерашний опыт, позвонил Ире и остался ночевать в общежитии на столе. В ходе заседания выработали тактику поведения для Кравцова: сессию не сдавать, уезжать в Алма-Ату к родителям (в случае отчисления из МВТУ лучше отслужить 2 года и вновь восстановиться, чем быть призванным на всю жизнь), если же новостей из военкомата не будет, вернуться и сдать все экзамены. На поступавшие в общежитие и деканат повестки, посещавшим общежитие патрулям сообщалось, что Кравцов сессию провалил и выехал домой. К марту волна стихла, о чем мы и сообщили Виталию. В первую же ночь после возвращения он был арестован комендантским патрулем и этапирован в Симферополь, где его (под угрозой уголовного дела) заставили сдать пропущенные экзамены. Я его случайно встретил где-то в конце 80-ых годов, когда он, капитан 1-го ранга в отставке, был по семейным делам в Москве.