Фрэн, казалось, больше всех довольна переменами. Она, как ни в чем не бывало, продолжала работать виртуальным секретарем. Вот в чем выгода виртуальности: для своих клиентов она была лишь голосом в телефонной трубке и адресом электронной почты, их не волновало, в Коннектикуте она или в Калькутте.
Мы переехали в Колорадо-Спрингс за два месяца до дня, когда лос-анджелесский суд приговорил Дэнни к смерти. Все предыдущие недели адвокаты добивались отвода его признания вины. Они писали апелляции и запросы, дошли до Верховного суда, но ничего не добились.
Как будто ничего не значило, что вскрытие Фредерика Кобба показало четырнадцать отдельных колотых ран и что бывший оперативник спецназа, снятый с товарного поезда вместе с моим сыном за месяц до убийства, был хладнокровно убит всего несколько недель спустя. Сведения о последнем дне Кобба были, в лучшем случае, отрывочными. Он то ли купил, то ли не купил лотерейный билет в глендейлском «7-11». Установили, что в начале вечера он съел «хэппи Мил» в «Макдоналдсе». Его желудок был полон полупереваренными картофельными чипсами. Где-то около десяти часов того же вечера Кобб очутился под мостом переезда, где получил несколько ударов ножом – и защищался, потому что ладони у него были изрезаны. Полиция быстро отнесла убийство к случайным, возможно связанным с наркотиками, несмотря на значительное давление группы защиты Дэнни. Для полицейских Кобб был всего-навсего очередным отставным воякой, не нашедшим себе места вернувшись с войны.
Мы с Мюрреем обращались со своими находками во все газеты и журналы, но добились только маленькой статейки в «Сакраменто-Би» о «странном совпадении» в делах Дэниела и Кобба.
Марвина Хуплера – второго ветерана с того же поезда – найти не удалось. После майского ареста с Дэниелом и Коббом Хуплер, по всей видимости, бесследно исчез. Его прошлое тоже с трудом поддавалось анализу. Власти отказывали в запросах на его досье, отвергая ссылки на «Акт о свободе информации» и утверждая, что сведения секретны. Я собирал отказы в папку. Мельчайшая подробность заслуживала внимания, самая безумная идея попадала в каталог. Убит кандидат в президенты. У нас имеются убитый ветеран, служивший снайпером спецназа, и другой, с закрытым служебным досье, провалившийся сквозь землю. И мой сын – студент колледжа, ни разу не замешанный в насилии.
Записав эти факты на отдельном листке, я понял, что они не складываются. Будто в приемный покой скорой помощи ввалился хромой. Первичный осмотр показал глубокий разрез на икре, требующий наложения семнадцати швов, а дежурный врач, вместо того чтобы заняться раной, диагностирует неврологическое заболевание. Разглядывая фотографии вскрытия Кобба и отказы военных на запросы досье Хуплера, я чувствовал, что правда похожа на рану, которую никто не желает замечать.