Я смущенно покосился на Надю, но та, если и поняла его слова, ничем этого не выдала.
– Мне прочитать? – помолчав, спросил я.
– Не мне решать, – бросил он. – Я просто хотел дать тебе выбор.
К. А. К. Глядя на эти инициалы, я понимал, что дневник – не моего сына. Не Дэниела Аллена. Того незнакомого Картера Аллена Кэша, в которого превратился мой сын. Если прочту, сумею ли лучше понять, какой путь выбрал мой мальчик? Пойму ли, в какой момент он исчез и почему?
– Что здесь такое? – В дверь заглянула Фрэн.
Щеки у нее раскраснелись после прогулки. Я инстинктивно открыл ящик и запихнул в него дневник. Мюррей видел, но не выдал меня. Фрэн бросила на стол ключи от машины и чмокнула Мюррея в щеку:
– Ты не поверишь, у нас есть ложки и вилки.
Он, не переставая жевать, пожал плечами.
– Забочусь об экологии, – промычал он. – Сколько киловатт сэкономлю, сколько воды…
Фрэн рассматривала Надю, которая победно улыбнулась и отсалютовала банкой содовой.
– Кто это? – поинтересовалась Фрэн.
– Надя, – с готовностью объяснил я. – Она русская.
– Ты предлагал ей сесть?
Я уставился на жену, ошеломленный вопросом. Она терпеливо улыбалась мне, но в ее глазах мелькнуло беспокойство. Мюррей давным-давно не считался в этом доме добрым вестником. Открыв холодильник, он сунул в него почти опустевшую упаковку пасты.
– Я уже говорил Полу, – сообщил он. – Сорвался в одночасье. Великое путешествие. Нью-Йорк – Калифорния. Вот и еду. В Теннесси красота. Даже не знал. Дальше юго-запад, Юта, Гранд-Каньон. Я показывал Наде маршрут, но она поняла только, что мы собираемся в жаркое место, чтобы заглянуть в большую дыру.
Фрэн обдумывала едкий ответ, но не усела заговорить, потянулась к уху. Активировался блютус, и она вышла в столовую со словами:
– Я сейчас занимаюсь бронью, мистер Колби.
Мюррей вытер руки посудным полотенцем.
– Выглядит она счастливой, – заметил он.
– Я стараюсь.
Он достал из холодильника пару банок содовой и рассовал их в карманы куртки.
– Ну, пора в дорогу. Я обещал своей русской, что мы поужинаем суши в Вэйле.
Я кивнул.
– Мы будем очень рады… если вы останетесь. На несколько дней. На сколько хотите.
Он хлопнул меня по плечу:
– Нет. У вас новая жизнь. Выглядите вы хорошо. В форме. Я рад. Но мне здесь не место. Я – просто плохое воспоминание. Но мне хотелось, чтобы вы знали.
Я в панике подумал, что он оставляет меня наедине с дневником.
– Может, в будущем месяце приеду в Нью-Йорк, – сказал я.
– Круто. Позвоните тогда. Сходим куда-нибудь. У Нади в друзьях весь южный конец Пятнадцатой.
Я проводил их до двери. Надя вернула мне банку от содовой.