Его мать забеспокоилась и стала думать, как ему помочь. Нашла в его телефонной книжке несколько номеров – армейских друзей – и стала обзванивать. Я же говорю: пусть парень тебе не нравится, это твой парень. Ну я потолковал с его матерью и сказал: «Ладно, попробую что-то сделать». Может, уговорю старину Фредди сдаться добровольно. Или хотя бы притихнуть.
Вот я и стал искать его по Калифорнии. Он пересаживался с поезда на поезд, иногда ночевал в машине. Я говорил с людьми, искал его след, и кто-то мне сказал, что он катается на поездах. Что вроде бы кто-то слышал, как он собирался вскочить на товарняк до Лос-Анджелеса. Ну, и я тоже подсел.
У меня щелкнуло в животе, словно включился взрывной механизм.
– Вы объясняете, что попали на тот поезд в поисках Кобба.
– Звонит мать парня, – сказал он. – Хоть и не хочется, а попробуешь что-то сделать. Потому что, а если бы это была твоя мама, так?
– А мой сын случайно оказался в том же поезде.
– Вам хочется найти смысл, – сказал он. – Понимаю. Мой сын подавился морковкой. По правде сказать, ни в чем нет смысла. Просто белый шум.
Я чувствовал, что не могу больше сдерживаться. Слишком устал, слишком натянуты нервы, слишком долго продолжался отчаянный поиск чуда.
– Так что же? – спросил я. – Случайность, что вы работали на военного подрядчика, терявшего миллиарды долларов, если бы приняли билль Сигрэма?
Он пожал плечами.
Короткое движение, наигранно безразличное. Глядя на этого безликого человека в комбинезоне, я подумал, не пришел ли он меня убить. Бывший спецназовец, обученный темному искусству уничтожения. Не предшествуют ли его слова пуле? Пожатие плеч – удару ножом? Или незаметному быстродействующему яду, который скоро найдет путь в мою кровь? Газеты сообщат о смерти во сне, в зале ожидания остинского аэропорта. Меня назовут «отцом осужденного убийцы Дэниела Аллена». Или он схватит меня и выжмет жизнь из легких – два незнакомца обнимутся, как любовники, в пустом туалете.
Едва эта мысль мелькнула в голове, я отогнал ее.
И продолжал:
– Вы хотите меня убедить, что Кобб случайно прошел подготовку снайпера, а вы – спецназовца? Я должен поверить, что вы с моим сыном поговорили о погоде и немножко о спорте, а потом он сошел с поезда и убил кандидата в президенты? Я просто… хочу до конца понять.
На секунду в его глазах мелькнуло что-то вроде жалости.
– Понятно, – сказал он. – Правда слишком жестока. Шкатулка для ребенка. Вот вам и хочется думать, что нас послали искать вашего мальчика. Что мы выслеживали его месяцами – одинокого безумца, затерявшегося на западе. Может, мы вышли на него еще в Вассаре, заметили, что он бросил учебу, и внесли в список потенциальных жертв. А потом каким-то образом… Каким? Мысли прочитали? Увидели, что он поддается программированию? Способен на насилие в соответствующих обстоятельствах? И вот компания посылает двух бывших спецназовцев промывать ему мозги, вставлять взрывной механизм? И за полтора часа в товарном вагоне мы превращаем вашего сына – милого, заблудшего, мухи не обидевшего сына – в нечто зловещее, неузнаваемое? Вы так полагаете?