«Это слишком, – подумал я. Слишком много всего. Место, где мы стоим, уже стало историей, здесь обитали лучшие и худшие свойства двуногого животного. Надежда, а за ней смерть. Уничтожение надежды. Если это сделал мой сын, я не понимаю мир, в котором жил. И не хочу в нем жить».
Sic semper tyrannis.
Но кто такой тиран, если не человек с оружием?
Он провел в Айове четыре месяца. Погода стала теплой, потом сырой, потом переменчивой. Шел град. Смерчи шатались по небу, как пьяные, уничтожая дома и скот. В иные дни бывало так жарко, что мексиканцы наполняли водой кормушки для скота и по очереди швыряли в них друг друга. Дэнни понял, что ему нравится ездить на велосипеде под дождем. Нравится смотреть, как накатывают тяжелые тучи, ощущать в воздухе электричество. Это было рискованно, и ему нравился риск, от которого перехватывало дыхание и вставали дыбом волосы.
Первый раз он увидел воронкообразное облако 16 июля. Палец злого бога протянулся с неба и разворошил американский муравейник. Дэнни ехал на север, к Седар-Рэпидс. Огромное грозовое облако наступало с запада. Ветер уже час постепенно усиливался от ровного бриза до резких порывов, раздувавших волосы и одежду. Дождь падал косо. На перекрестке он запнулся колесом и слетел в канаву. Грязная вода промочила башмаки и штаны. Он полежал минуту, проверяя, не сломал ли чего. Вдали тяжелая черная туча распласталась над равниной и родила изгибающийся палец смерти. Ветер выл в ушах. Он был ребенком тихих пригородов. Что он понимал в диких угрозах погоды?
Он поднялся на колени, потом на ноги. Побежал. Земля стонала. Он оглянулся. Палец превратился в руку, гибкую черную конечность, избивающую землю. Что он здесь делает? Риск – это одно, а тут безумие. Кругом гудело, как заходящий на посадку самолет. Он вспомнил давнюю встречу со смертью: полет на самолете в восемь лет. То чувство, что все происходит слишком быстро, не уследить. Он отыскал полуразрушенную каменную стенку и спрятался за ней. Понимал, что изгородь не защитит от смерча, но деваться было некуда. Он промок под дождем; градины, большие как бейсбольные мячи, колотили по плечам и спине. Было трудно избавиться от чувства, что земля и небо, весь мир ненавидят его, именно его.
Он вспомнил, как стоял на платформе, дожидаясь поезда подземки. В пятнадцать лет – он тогда жил с отцом. От скуки прогулял школу, чтобы побродить по городу. Дул сильный холодный ветер. Снег сдувало так, что он бесшумным голодным зверем наступал прямо на него. Под каждым из снежных хлопьев висела тень, и в неярком свете фонарей казалось, что это он движется, его несет ветром в снежную сеть, неподвижно зависшую в воздухе: так выглядит снег, когда тяжелые хлопья попадают в свет налобного фонарика и бьют в стекло прямо над твоими глазами.