Те кошмарные методы, какими осуществлялась коллективизация, и начало осуждению которых было положено статьей Сталина “Головокружение от успехов” 2 марта 1930 года, становятся совершенно понятными когда видишь, кто этим занимался. Повторилось все то, что осуждал Ленин в 1919 году: удары, предназначавшиеся кулаку, сплошь и рядом попадали по середняку. И причина была та же, что и тогда: наплыв на высшие посты евреев с их специфическим отношением к крестьянству и скрытой или явной русофобией и прочих инородцев со сходными комплексами.
Авторам журнала “Коммунист” которые считают злокозненных инородцев всего лишь плодом фантазии сеятелей “мифов и страхов”, следовало бы перечитать хотя бы стенограммы ХVI съезда ВКП(б). На этом съезде К.Бауман каялся, что он и подчиненные ему парторганизации Московской области “увлеклись быстрыми, непосильными для нас темпами коллективизации. Это на практике привело к большому количеству административных перегибов и головотяпств”.
И.Варейкис сам не каялся, зато его призвал к покаянию С.Сырцов: “Варейкису надо было признать свои ошибки. В Центрально-Черноземной области перегибы и извращения допущены были в большей мере, чем в других областях. Там было достаточно сделано антисередняцких ошибок”.
Для справки: В ЦЧО, которую возглавлял Варейкис, процент коллективизации подскочил с 5,9 на 1 октября 1929 года до 81,8 к 1 марта 1930 года. В Московской области Бауман за тот же период взвинтил показатели с 3,3 до 73% (История СССР. Эпоха социализма, М., 1957, с.338).
Авторы статьи “Партбилет № 0000030” (“Ленинское Знамя”, 7 мая 1989) пытаются как-то оправдать К.Баумана, доказать, что он действовал под давлением сверху. Но ведь он и сам давил. В той же статье цитируется его диалог с секретарем Подольского райкома Козьминым. Козьмин: “Нам дали контрольную цифру… от 250 до 300 человек. Сейчас арестовано 150”. Бауман: “Мы вам дали до 250”. Козьмин: “Но мы еще доберем, товарищ Бауман”.
Пройдет совсем немного времени – и доберут самого Баумана, А пока что его только перевели из Москвы в Среднюю Азию. Г.Каминского с сельского хозяйства перебросили на здравоохранение. Во многих областях поснимали местных советских и партийных работников, многих даже судили. Но Яковлев сохранил свой пост.
Вторая волна захлестывала страну. Литвинов (Финкельштейн) заменил Чичерина на посту наркоминдела, а Гамарник Бубнова в главном политуправлении армии. ГПУ все больше прибирал к рукам Ягода, фактически вершивший все дела за наркомана Менжинского. Но самую главную роль играл Л.М.Каганович, который вернулся в 1928 году с Украины на пост секретаря ЦК в порядке рокировки с С.Косиором, принял активное участие в погроме кадров Томского в профсоюзах, унаследовал от Баумана московскую вотчину и в 1930 году был возведен в ранг члена Политбюро.