— Это должно было когда-то случиться, — сказал он. — Вы хотите знать, как это произошло?
— Знаю, — ответил Клос. — В понедельник вместе с гауптштурмфюрером Лехсе начинаю следствие по этому делу.
— За это нужно благодарить всевышнего, — промолвил Рутинский.
— При чем тут бог? — раздраженно пожал плечами Клос. — Не думаете ли вы, что у меня будет возможность спасти его? Не исключено, что первым, когда его начнут избивать, будет названо именно мое имя.
— Эдвин не скажет, ничего не скажет.
Клос усмехнулся. Он видел людей, казалось бы, сильных и честных, которые умоляли, чтобы их казнили, а когда приближалась смерть — предавали самых близких им людей, обрекая их на такие же муки.
— Знаю его с пятнадцати лет, еще по Берлину и Гамбургу. Если не сможет выдержать, то раздавит ампулу, скрытую под пломбой зуба. Могу вас заверить, что Эдвин не утратит хладнокровия. Если бы мы могли что-нибудь сделать для него…
— Что? — усмехнулся Клос. Рутинский раздражал его. — Организовать нападение? Отбить его с оружием в руках?
Рутинский молчал. Клосу стало жаль его, он почувствовал что-то вроде угрызений совести. Но тот не заметил этого.
— Вы же знаете, — сказал Рутинский, — Эдвин Вонсовский — благороднейший человек. Как вы думаете, почему он работает с нами? Карьера? Плевал он на карьеру! Как мне кажется, он вообще не любил военную службу. Деньги? Смешно. На берлинскую группу Эдвин истратил больше своих денег, чем государственных. Так что и это отпадает. Он ненавидел нацистов, и я со всей ответственностью могу это подтвердить. Эдвин был настоящим актером, которому не суждено было сыграть роль на сцене. Он играл ее в жизни и готовился к будущим «выступлениям» со всей серьезностью и необыкновенной старательностью. В 1935 году, после ликвидации нашей прежней сети, мы решили создать хотя бы какую-нибудь легальную организацию, которая позволила бы нам действовать. Создали фиктивное торговое предприятие: гамбургское южноамериканское общество по закупке и продаже кофе. Это была надежная ширма для нашей настоящей деятельности. Так вот Эдвин действительно начал торговать кофе. Мало того, стал одним из ведущих предпринимателей в этой отрасли торговли. Мог бы быстро нажить состояние. Вы понимаете, к чему я клоню?
— Нет, — откровенно признался Клос.
— Мы не можем спасти Эдвина. А впрочем, я не знаю, хотел бы он этого сам или нет. Известно ли им, — Рутинский вдруг резко изменил тему разговора, — что содержат микрофильмы?
— Да, — ответил Клос.
— Тем лучше, — пробормотал Рутинский. — Если мы не можем спасти Вонсовского, то должны помочь ему сыграть еще одну роль, самую главную в его жизни.