– Судя по вашим словам, приятный старик, – заметил я.
– Нет, – просто ответил доктор Малл. – Но именно это я имел в виду, когда говорил, что вы все-таки несправедливы к нему. Джентльмены, герцог действительно испытывает горечь проклятия, о котором он говорил. Он с неподдельным стыдом и ужасом прячет под этим лиловым париком нечто, что полагает кошмаром для рода человеческого. Я знаю, что это так, и знаю, что это не обычное природное уродство, клеймо преступления или наследственная диспропорция. Это нечто худшее, потому что слышал об этом из уст очевидца, присутствовавшего при сцене, которую невозможно выдумать, когда более сильный человек, чем мы с вами, попытался раскрыть секрет, но в страхе отступился от своего намерения.
Я собрался что-то сказать, но Малл продолжал, забыв о моем присутствии и по-прежнему не отрывая рук от лица:
– Я не прочь рассказать вам об этом, отец мой, потому что это на самом деле будет скорее защитой для бедного герцога, а не изменой ему. Вам приходилось слышать о том, как он едва не лишился своих владений?
Священник покачал головой, и библиотекарь продолжал свой рассказ, услышанный от предшественника, который был его наставником и покровителем и которому он полностью доверял. До определенного момента это была вполне обычная история об упадке великого рода – история, связанная с именем семейного юриста. Впрочем, юристу хватило ума для честного обмана, если вы понимаете, что я имею в виду. Вместо того чтобы воспользоваться доверенными ему средствами, он воспользовался неосмотрительностью герцога и поставил семью на грань разорения, когда герцог был вынужден передать эти средства ему в собственность.
Юриста звали Исаак Грин, но герцог всегда называл его Илайшей – вероятно, из-за его лысины, хотя ему было не более тридцати лет[1]. Он возвысился очень быстро, но начинал с грязных делишек: сначала был доносчиком или осведомителем, потом занимался ростовщичеством. Но в качестве поверенного в делах Эйров ему, как я уже говорил, хватило ума соблюсти все формальности перед тем, как нанести последний удар. Это произошло за обедом. Старый библиотекарь сказал, что он никогда не забудет блеск абажуров и графинов, когда маленький юрист со своей неизменной улыбкой предложил крупному землевладельцу разделить свое состояние между ними. Последствия не заставили себя ждать: герцог в мертвой тишине схватил графин и разбил его о лысину своего поверенного в делах с такой же внезапностью, как сегодня разбил бокал в саду. На голове Грина остался красный треугольный шрам, и выражение его глаз изменилось, в отличие от улыбки.