Погруженный в свои воспоминания он не заметил, как в часовне стало тихо и все гости проталкивались к выходу. Он пошёл вместе со всеми. Они направлялись на кладбище монастыря, как он догадался впоследствии. Впереди всех шёл всё тот же священник, за ним рабочие кладбища несли гроб с телом его отца, потом шли они с матерью и за ними все остальные.
Процессия медленно достигла глубокой ямы, вырытой в монастырской земле, куда должен был быть опущен гроб с телом отца Эрнста. Рабочие медленно установили гроб на постамент и ждали слов священника. Тот произнёс ещё раз короткую молитву, громкое «Аминь» в завершение, и гроб стали медленно опускать в яму. Тут с неба полетели огромные хлопья первого снега. От этого на душе Эрнста стало ещё печальнее, и он пожал руку матери, чтобы как-то почувствовать её тепло. Кира Карловна ответила ему тем же.
Гроб был опущен на дно ямы и рабочие ждали, чтобы гости по очереди бросили каждый горсть земли. Тут Кира Карловна не выдержала и, сделав чего от неё требовал обычай, разрыдалась во весь голос. Эрнст не мешал ей. Он только стоял рядом и сжимал ей руку. Медленно гости вслед за Эрнстом и его матерью подходили к яме и бросали туда землю. Когда сделала это и Кристина Эрнст взял её за руку и притянул к себе – он считал её уже членом семьи и полагал, что девушка должна была стоять рядом с ними. Крис повиновалась и стояла потупив глаза в землю. Она не могла простить себе, что так неосторожно рассказала Виктору Романовичу о том, что случилось с его сыном. Возможно будь она помягче, и отец её друга был бы сейчас жив…
Тем временем гости, выразив своё сочувствие, начали разъезжаться с кладбища. Один за другим мощные автомобили гостей покидали площадку парковки перед монастырём. Вскоре у свежей могилы остались только Эрнст с матерью, Кристина и санитар из клиники.
– Вы не против, если ещё какое-то время мы побудем вместе? – спросила Кира Карловна надзирателя Эрнста, но тот только согласно кивнул. Конечно же, он был человеком и понимал, что творилось сейчас в их душах.
Эрнст вспомнил, что хотел поговорить с матерью и отошёл с ней в сторону. Кристина осталась одна с санитаром. Они стояли молча и не произносили ни слова.
Эрнст же в это самое время приступил к намеченному плану.
– Мама, ты должна вытащить меня как можно скорее из «Дубков»! Основной курс лечения я уже прошёл!
– Но что говорит по этому поводу твой врач? – спросила женщина сына.
– Я спрашивал его об этом. Он сказал, что каждые полгода бывает комиссия, где судьбы пациентов решаются компетентными людьми, – тихо произнёс Эрнст, – но я должен выйти как можно скорее.