Как будто бы недостаточно того, что большинство из нас вынуждены бороться с внутренним критиком, писателям нужно как-то справляться и с критиками внешними — рецензентами.
Отношение Чехова к критикам исполнено горечи. Он говорил:
Критики похожи на слепней, которые мешают лошади пахать землю. Лошадь работает, все мускулы натянуты, как струны на контрабасе, а тут на крупе садится слепень и щекочет, и жужжит. Нужно встряхивать кожу и махать хвостом. О чем он жужжит? Едва ли ему понятно это. Просто — характер у него беспокойный и заявить о себе хочется, — мол, тоже на земле живу! вот видите, — могу даже жужжать, обо всем могу жужжать! Я двадцать пять лет читаю критики на мои рассказы, и ни одного ценного указания не помню, ни одного доброго совета не слышал. Только однажды Скабичевский произвел на меня впечатление, он написал, что я умру в пьяном виде под забором...
А вот что писал Сэмюэл Джонсон о гнетущем воздействии критики:
Критика, хотя и заслужившая издавна уважение благодаря трудам людей, известных своими познаниями и мудростью, а после возрождения светской литературы ставшая излюбленным предметом европейских ученых, пока еще не достигла определенности и стабильности науки. Правила, которыми она руководствуется, не основываются на каком-либо установленном принципе или самоочевидном постулате, они не приспособлены и к естественному и неизменному ходу вещей; однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что законодатели мод судят произвольно, полагаясь лишь на себя самих, и в итоге эти законы, вызванные к жизни лишь рассуждениями отдельных людей, благодаря общей лености и застенчивости исполняются слишком охотно, что воспрещает новые эксперименты ума, ограничивает фантазию, имеющую врожденную предрасположенность к риску и приключениям, и обрекает все последующие полеты гения следовать пути Меонийского орла.
Кстати, на случай, если вы ничего не знаете о Меонийском орле (как, например, я): Меония — одно из возможных мест рождения древнегреческого эпического поэта Гомера. Джонсон, видимо, имеет в виду, что из-за влияния критиков всем придется следовать гомеровской повествовательной манере.
Джонсон продолжает:
С этой силой вполне справедливо будет спорить, как порой и случается с теми, кого критики пытаются обуздать; немногим правилам литературы мы обязаны острому разуму критиков, которые обычно не имеют иных мерил, кроме как, внимательно прочитав труды великих писателей, отметить их организацию сюжета или особенно удачные выражения, а затем они ожидают почета и славы за предписания, которых не выдумывали; ведь это практика вводит правила, а не правила направляют практику.