«А дальше что?» – спросил он себя.
Адриан уже повидал полмира, сколотил и растратил состояние, прислуживал королевам и военачальникам, а планов на будущее никаких. Он подумал о возвращении в Калис. Это была слабость – сродни тем, что случаются у пьяниц, и он ненавидел себя за одну только мысль об этом. Тигр и известие о смерти отца пробудили его от кошмара, который он считал всего лишь сном. Он не мог вернуться к той жизни. Снова стать солдатом он тоже не хотел. Он сравнивал теперешнее свое состояние с взрослением. Однажды в юности он заметил, что девочки стали казаться ему красивыми; после этого он уже не мог их дразнить. В детстве ребенок вынужден постоянно слушаться взрослых и следовать их бесконечным указаниям, но вырастая, каждый человек должен покончить с этим своеобразным рабством или же принять его на всю оставшуюся жизнь. Он видел тех, кто остался служить, солдат-карьеристов, и знал, почему они остались: они жаждали власти. Каждый следующий чин давал привилегии, власть, уважение. Адриану все это было не нужно. Он во всем достиг зенита и понял, что ему такая жизнь приносит несчастье. Он больше не мог обнажать меч по приказу других людей, как не мог дразнить женщин. Пожалуй, это было единственным, в чем он был уверен – кроме, разве что, желания никогда больше не видеть Ройса Мельборна.
«Но что же мне делать?» – размышлял Адриан.
Ну хотя бы перед Пиклзом открывались какие-то перспективы, и не без его, Адриана, участия. Адриан улыбнулся, представив бедного мальчишку из Вернеса в школьной мантии. Его собственная жизнь пошла под откос, но Пиклз вышел на хорошую дорогу. По крайней мере Адриан мог утешать себя тем, что сыграл большую роль в переменах, выпавших на долю Пиклза.
Адриан поднялся по лестнице, ведущей в кабинет Аркадиуса. Ему удалось избежать встречи с учениками. Дверь была закрыта, и пришлось постучаться.
– Войдите, – отозвался знакомый голос профессора.
Открыв дверь, Адриан обнаружил в кабинете все тот же чудовищный беспорядок. Профессор сидел за столом. Перед ним лежала открытая книга, в руке он держал чашку, от которой поднимался пар. Адриан сделал всего три шага и вдруг заметил Ройса Мельборна. Как и во время первой встречи, вор сидел по другую сторону беспорядочно разбросанных по полу вещей, только на сей раз он небрежно развалился на сундуке и грыз яблоко. Он снял свой неизменный плащ и набросил его на плечи скелета, свисавшего с острия копья и теперь напоминавшего жутковатую марионетку.
– Ты! – только и смог выдавить Адриан.
Ройс адресовал ему не менее изумленный взгляд, затем недоверчиво покачал головой, порылся в кошельке и извлек оттуда монету. Потом встал и, положив ее на стол перед профессором, снова вернулся к сундуку.