Я думала, мой солдат поймет. Быть может, даже обрадуется: наконец его пришельцы совсем близко.
Но он прикусил нижнюю губу и задумчиво посмотрел на меня.
— Многие люди что-то видели, — сказал он. — Всякие странные вещи. Вещи, которые не всегда сходятся и не всегда соответствуют фактам. Командир говорит, это «галлюцинации, вызванные стрессом». Так он их назвал. У наших парней они тоже были. Возможно, иногда мы просто видим то, что хотим видеть.
— Ты не понимаешь, — ответила я. — Он выглядел таким реальным. И ощущения. Я ощущала его кожей. Как электричество. Покалывание.
Тут я смутилась.
— Может, так оно и было, — мягко ответил он, и я поняла, что он мне подыгрывает. — В любом случае я должен попрощаться. Наверное, мы больше не встретимся… Сегодня вечером я отбываю в Сент-Луис.
— Вы все уезжаете? Все солдаты?
— Большая часть, — сказал он. — Не сомневаюсь, ты слышала разговоры.
— Да, — кивнула я. — Что скоро будет новая атака. Когда ты уезжаешь?
— Ночью. В час ноль-ноль, — сообщил он, словно это должно было меня впечатлить. — В общем, пока. Может, еще встретимся, после войны.
— Может быть, — ответила я.
— Мне бы этого хотелось. Ты классная девчонка. Удачи тебе и твоей семье.
— Спасибо, — сказала я. — Тебе не страшно? Похоже, придется сражаться по-настоящему.
— Хотел бы я остаться дома, в Оклахоме, — ответил он. — А теперь иди. Бери свое арахисовое масло и сухое молоко.
* * *
Вернувшись домой, я сразу отправилась к отцу.
Они планировали начать восстание сегодня, собирались напасть на одиноких солдат и небольшие патрули, ограбить пункты выдачи пайков, нарушить линии снабжения, устроить диверсии в кинотеатрах, где показывали пропаганду.
Но теперь, с моими разведданными, они могли развернуться намного шире.
Отец хлопнул меня по спине.
— Вот видишь? Я так и знал. Ты боец, одна из нас. Я горжусь тобой, детка. Новый план! — крикнул он повстанцам, и они принялись спорить, следует ли устроить засаду с гранатами, когда армейская колонна будет покидать город, или перестрелять солдат по одному из винтовок, укрывшись на обочине дороги, или проделать все это в качестве отвлекающего маневра, в то время как остальные будут придерживаться исходного плана. Их нельзя было назвать блестящими стратегами — войну они видели только по телевизору.
Я испытывала некоторую вину за то, что выдала моего солдата, но зря он меня не послушал. Я знала, что видела.
Повстанцы — и Николь — выдвинулись незадолго до полуночи. Перед уходом отец вручил мне трансивер, чтобы я могла слушать их передачи.
В доме царила темнота — мы экономили горючее. Я сидела в подвале с одинокой свечой, сжимая в руке трансивер и слушая переговоры. Джейн была наверху, приглядывала за спящими детьми и слушала собственные передачи, как и всегда. Проповедники вещали для пустых пространств и покинутых шоссе между сельскими городишками; они говорили об Иисусе и Сатане, сере и крови. Неудивительно, что детишек мучили кошмары.